Наследник для дона мафии - стр. 37
Мне не стоило заходить на опасную территорию. Мое положение слишком зыбко, чтобы я могла рисковать, но в тот момент я ни о чем не думала.
Я позволила Феликсу подойти слишком близко, войти в мое личное пространство. И перестала себя контролировать.
Близость его тела действует на меня одурманивающе.
Мне нельзя к нему приближаться, нельзя позволять притрагиваться к себе. Иначе у меня отказывают все инстинкты самосохранения, и я снова готова с головой броситься в бездну по имени Феликс Ди Стефано.
А я должна сохранять холодный рассудок и здравый смысл.
Только как, если он уехал в город? И не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, куда именно поехал голодный, взвинченный и возбужденный мужчина.
Возбужденный еще какой — у меня на бедре точно проступит синяк от его эрекции.
Рафаэлю видимо что-то приснилось. Я легонько дую на насупленную мордашку, осторожно покачиваю маленькое плечико.
Моя бабушка могла поругаться с дедушкой, но она всегда готовила ему ужин. Иногда даже вкуснее, чем обычно. И тормозок с собой на работу обязательно собирала.
«А потому что мы обещали друг о друге заботиться и в горе, и в радости, Миланка, — говорила она. — Куда теперь деваться? Зато если приготовишь ему с любовью, это обязательно подействует. Он придет и помирится».
Что самое интересное, такой метод срабатывал. Дедушка съедал все подчистую, а потом они с бабушкой мирились.
Мы с Феликсом не давали клятвы «и в горе, и в радости», но...
Малыш засыпает, сую трубку от радионяни в карман и иду на кухню. Включаю свет, достаю из холодильника продукты.
Вернись домой, я приготовлю все как ты любишь. Что ты таскаешься по помойкам как бездомный кот. Там грязно и невкусно. Возвращайся, amore mio...
— Что вы здесь делаете, Роберта? — слышу за спиной резкий голос. Андрей Платонов.
— Синьор попросил меня приготовить ему на ужин яйца Бенедикт, он их очень любит, — отвечаю, не оборачиваясь.
— Синьор уехал на всю ночь, — звучит чуть насмешливо, но я не реагирую.
Там нечего делать всю ночь. Там невкусно...
— Значит у синьора будет ранний завтрак.
— С каких пор вы выполняете функции повара, синьорина?
Поворачиваюсь. В моих руках нож, которым я нарезаю лосось на тонкие полоски.
— Чего вы боитесь, господин Платонов? Что я отравлю синьора? Вы можете проследить за процессом приготовления лично. И потом здесь везде камеры, — обвожу рукой пространство вокруг. — Дону Ди Стефано нравится, как я готовлю это блюдо. И у меня действительно вкусно получается. Хотите попробовать, синьор Андрей?
Он тушуется. Не ожидал такого резкого и решительного отпора.
— Спасибо. Я не ем так поздно, — отказывается поспешно и немного сердито. Подходит ближе, складывает руки на груди. — А почему две порции?
— Это для Донато. Он ест в любое время суток. Как и синьор.
Непроизвольно улыбаюсь, вспоминая, как радостно Донато уплетает свою порцию. Сухарь Платонов тоже кривит уголок рта, но вовремя спохватывается. Прислоняется к стенке и смотрит.
Неужели правда думает, что я хочу отравить Феликса? Или что-то заподозрил...
Нехорошее предчувствие холодит под ложечкой. Плазма готова, нам с Рафаэлем надо выбрать день и ввести препарат. Лучше это сделать в нашей клинике, а значит я должна взять выходной.
Если кровь Феликса подойдет, мне надо будет повторить свой финт с забором крови. Или что-то придумать. А если нет...