Наша зима. Проза. Издание группы авторов под редакцией Сергея Ходосевича - стр. 20
Проспал до десяти утра. Можно бы и по дольше, но разбудил звонок в дверь. Открываю. За дверью соседка баба Вера, уже лет двадцать работающая в нашем почтовом отделении.
– Здрасьте баба Вера.
– Привет милок. Я тебе посылку принесла, чё тебе ходить. Вот, распишись на извещении.
Расписываюсь, забираю.
Баба Вера смотрит на извещение, на меня.
– Ну, ты чё, какой ноябрь? В окошко посмотри. Исправь на сентябрь, да я пойду.
Захожу на кухню, включаю чайник и разворачиваю бандероль. Сажусь на стул и обхватываю голову руками. Из упаковки появляется жезл Сешафи.
Конечная
Пятничный вечер в конце мая. В ярком пятне света остановка» Машиносчётная» на улице Пионерской. Стою, жду автобус. Надеюсь, это будет тридцать второй, а не тридцать третий, идти лишние сто метров к подъезду, поздно вечером никакого желания нет. «Вот же гандон» – вспоминаю своего начальника. Из – за него, так поздно возвращаюсь домой. За границей светового пятна – пьяная компания. Им лет по двадцать, наглые, развязные, шумные. Громко разговаривают, смеются, гремят пивными банками. Скорее бы автобус приехал. Неуютно. Иногда бросаю взгляд в сторону разгорячённой спиртным молодёжи.
– Ты чё б… вылупился, дядя? В глаз захотел?
Неприятный голос из темноты заставляет вздрогнуть.
– Да нет, вы что! Я на вас даже не смотрел.
– А с х… ли, не смотрел? Мы что, для тебя слишком плохие? Сюда иди!
– Ребята, мне неприятности не нужны, я сейчас уеду, и больше смотреть на вас не буду.
Видны огоньки автобуса, через минуту он будет здесь, и всё закончится. Напряжение спадает, сердце сбавляет обороты и его удары не отдаются гулкими толчками в ушах.
Грубый толчок в спину. Один из компании, просто обошёл меня, и вытолкнул из спасительного света в темноту. От приданного ускорения, с кем – то сталкиваюсь. При ударе, он роняет пиво. Брызги. Мат.
– Да ты чё, ваще оборзел, урод?
– Извините, я не виноват.
Лицо человека перекошено от злобы.
– Да ты бл… знаешь, на кого наехал?
В его руках появляется выкидной нож. Пыряет меня в живот. Попадает в большую металлическую бляху ремня, лезвие ломается. Парень удивлённо смотрит на испорченный девайс. Захрипел, упал на землю, начались конвульсии, изо рта показалась пена. «Эпилептический припадок. Вызван алкоголем и резким скачком эмоционального состояния, из – за сломаного ножа» – делаю я вывод. Самый трезвый из компании, пытается вызвать скорую. Набирает ноль три, но скорую с сотового так не вызвать. Его лицо, растерянно – испуганное.
Кто – то наклонился, и пытается удержать припадочного: «Тощий, ты чё? Очнись! «Тощий, б…!
Через пять минут приступ заканчивается. В горле эпилептика булькает, изо рта вместе с пеной вываливаются кусочки пищи.
«Аккуратно проверьте, свободны ли дыхательные пути: их могут перекрывать куски пищи или зубные протезы. Указательным пальцем удалите крупные куски. Если зубные протезы смещены, аккуратно удалите их из полости рта» – вспоминаю порядок действий в таком случае.
Три года работы фельдшером, не дают о себе забыть. Но там, речь идёт о спасении человека! Человека!
Провожу пальцем по бляхе ремня. На ней глубокая царапина от ножа.
«А ведь на его месте должен оказаться я, с кишками наружу» – думаю про себя. Подонка, пырнувшего меня ножом, человеком считать отказываюсь.
Подъезжает автобус. Из него выходит мужчина, смотрит на нас, пытаясь разглядеть в темноте, что происходит.