Надежда Альфы - стр. 25
Испугано пискнув, взглядом даю понять, что услышала и, что вовсе не жажду появления новых оборотней. Парень помогает встать, пытается подвести к волчице. Отпрянув, пячусь, отчего не выдержал долговязый и, схватив меня за руку, подтащил сам.
– Вот посмотри, – зашипел он мне в самое ухо, – какие твари ходят среди нас. Живут рядом с нами. Притворяются друзьями. Но мы то знаем, как их заставить проявить себя. Серебро. Серебро в плоти заставляет их обратиться. А в сердце или башке, убивает. Мы чистим мир от этих монстров. Решай, с кем ты. Возьми, – сунул мне арбалет в руки, – прикончи суку. Вот, – взял из рук пухлячка болт, который некогда был в моей ноге и зарядил им арбалет, – пусть будет символом. Ты пострадала по её вине. Так пусть серебренный болт с твоей кровью на нём убьёт это сучье отродье.
«Сучье отродье?»
Именно так я назвала подругу в машине и сейчас глядя в глаза волчицы видела её. Тогда меня напугали её глаза, сейчас же вызывали сочувствие. Я и подумать не могла сколько тайн скрывает эта хрупкая на первый взгляд девушка. Как же понятны стали многие её запросы и привычки. Такие как неприятие парфюмерии и стремление к уединению. Оглашение меню, не заходя в столовую. Сколько раз мы с ней играли в угадайку и как же меня это веселило.
Сжимаю крепче арбалет и приставляю к плечу.
– Вот, нажми сюда, – помогает пухлячок.
– Знаю, – огрызаюсь, – Отец учил когда-то.
И это правда. Отец с семи лет стал приобщать меня к стрельбе из арбалета и очень гордился моей меткостью. Сам тоже имел меткий глаз и, не смотря на запрет, в арсенале имел только нож и арбалет. Это первый раз, после смерти отца, когда я беру его в руки. До этого не могла. Со смертью отца прекратила.
Но руки и тело помнят. Стойка вышла сама собой. Ещё один взгляд прямо в глаза волчице, поворот и выпускаю болт в ногу долговязого. Крик вперемешку с матом. Рывок меня за волосы. У горла метал. Рык зверя и пухлячок падает на землю. Его горло разодрано. Снова крик и бульканье, теперь разодрано горло у долговязого. Окровавленная морда волчицы. Глаза в глаза. Выпускаю арбалет из рук и пячусь. Перед глазами детские воспоминания скалящейся морды. Срываюсь с места и бегу прочь. За спиной чудиться хрип и рычание.
Бежала не долго, раненой ногой цепляюсь за корягу и падаю. Слёзы паники душат, не дают дышать. Из-за всех сил пытаюсь сделать вдох. Выходит плохо, как-то коротко и рвано. Все попытки тщетны, так как я опять в калейдоскопе воспоминаний. Выстрел из арбалета, серебристая шерсть в крови, почему-то прячущийся за стволом дерева испуганный друг детства, рычащая пасть прямо мне в лицо и разодранное горло отца.
Новые картины воспоминаний помогают опомниться и взять себя в руки. Анализировать буду потом. Где-то там моя подруга и ей нужна моя помощь.
«Да, именно подруга. Именно ей она была до всего этого маразма. Прекрасная подруга, между прочим. И если сравнивать, то именно те, двое монстры».
Лену, вернее серебристо-белую волчицу я нашла лежащей рядом с трупами парней. Она оказалась на столько изранена, что могла только поскуливать и хрипеть. В её теле обнаружилась ещё один, пятый болт, который торчит из дрожащей груди. Это наверно долговязый успел выпустить, пухлячок то держал у моего гола нож, за что и поплатился.