Надежда Альфы - стр. 26

Держа дурноту и стараясь не смотреть на трупы, подхожу к волчице и в бессилии опускаюсь перед ней на колени. Как помочь ума не приложу. Дрожащей рукой поглаживаю шелковистый, окровавленный ворс и глотаю слёзы. Опоминаюсь и достаю сотовый телефон. Связи нет, потому кладу его обратно. Бросаюсь к порванным от оборота вещам девушки и нащупываю её телефон. Связи тоже нет.

«А кого бы я стала вызывать? Скорую или ветеринара? Если бы она была хотя бы в человеческом теле. Точно. Они говорили, что серебро заставляет оборачиваться».

Новая догадка и я вновь у тела волчицы, выдёргиваю серебряные болты. Боязно вынимать болт из грудной клетки, боюсь навредить, но ничего не поделаешь. Рывок и визг волчицы. Она соскакивает и бросается на меня, но разглядев мутным взглядом, отходит. Припав к земле, обращается в привычную мне девушку и вновь теряет сознание. Теперь нельзя терять времени. Перевязываю все раны, что могу и взвалив подругу на себя, топаю к дороге.

12. 12

– Мы поругались. Я хотела уйти, подруга пошла за мной. Потом я почувствовала боль в ноге и упала. Меня подняли и уволокли в лес. Потом второй парень притащил Лену. Их было двое. Они стреляли из арбалета. В Лену чаще. Потом им захотелось, чтобы я убила её. Дали арбалет и показали, как стрелять. Чтобы спастись я выстрелила одному из них в ногу.

Умолкаю, а следователь продолжает строчить ручкой по бумаге. Вроде как бригада уже выехала на место. Они всё увидят и потому будет много вопросов. Так что пока оперируют Лену, я должна придумать нечто очень убедительное.

Скорую мне удалось вызвать у самой дороги, когда сама уже кое как держалась на ногах. Дождалась и вырубилась. Пришла в себя в палате, а рядом следователь. Он мне и сообщил, что подругу ещё оперируют, но угрозы жизни уже нет. Я молодец. На что я только хмыкнула, ведь знаю, что моей заслуги здесь нет. Не будь она оборотнем, давно бы скончалась.

– И что же было дальше? – следователь в нетерпении постучал ручкой по папке.

– Нам на помощь пришла волчица.

– Что простите? – вздёрнул бровь немолодой уже мужчина.

В его русой шевелюре седина уже прочно обосновалась, а в глазах читалась усталость, от того, наверно, он посмотрел на меня с некой долей раздражения и укора.

– В доме у Лены, – игнорирую взгляды следователя и продолжаю, – живёт приручённая волчица. Лена с волчонка вырастила её, поэтому та очень привязана к ней. Когда мы уезжали Альфа, так зовут волчицу, выла и рвалась с нами. Именно она пришла к нам на помощь. Загрызла нападавших. Наверно, – пожимаю плечами, – всё же вырвалась и догнала нас.

– И где же волчица сейчас?

– Осталась в лесу, – к глазам вдруг подошли слёзы, и я всхлипнула, – Они и её ранили. Очень. Меня она не послушала, а Лена….

Я совсем разрыдалась, но слезы даже не пытаюсь остановить. Так убедительней, да и допрос может быть прекратят.

– Ну же, всё уже прошло. Всё хорошо, – скупо и коряво попытался успокоить следователь, – Пожалуй на сегодня хватит. Отдыхайте.

Какое-то время, не отрываясь смотрю на дверь, за которой скрылся мужчина. Мыслей и чувств нет. Вообще никаких. Похоже за каких-то пару дней я исчерпала их годичный запас. Звонок от Сергея, на телефон подруги, принимаю так же меланхолично.

– Я его успокоил, – раздалось из трубки, – но она не должна больше появляться здесь. Слышишь? Это ужасно, врагу не пожелаешь. Любимая ты всё поняла? Елена? Лена, у тебя всё хорошо?