Над Тиссой (сборник) - стр. 2
– Первый раз вижу. Он не здешний: нашим ветром и солнцем не поджарен, белокожий. И снаряжение тоже не здешнее.
– Какое снаряжение? – заинтересовался Зубавин.
– Постолы, свитка и шапка. Я всех наших, что живут вверху и внизу, знаю, не было среди них такого.
Нащупав в кармане рубчатую рукоятку пистолета, Зубавин распахнул дверь будки и подошел к шлагбауму,
– Гражданин, ваши документы! – тихо, но твердо сказал он.
– Пожалста!..
Но Зубавину уже не понадобилось заглядывать в паспорт. Это «пожалста», переведенное с иностранного и механически, помимо воли, сорвавшееся с языка, окончательно убедило Зубавина, что он не ошибся.
В будке парашютист был подвергнут обыску. Из его карманов извлекли скорострельный пистолет, две гранаты, тугую пачку сторублевок, схему главной карпатской железнодорожной магистрали. В корзине оказались портативная радиостанция и две коробки с запасными патронами к пистолету. Обыск завершился тем, что Зубавин вытащил ампулу с цианистым калием, вшитую в воротник рубашки парашютиста.
– Террорист?
Парашютист испуганно и протестующе замотал головой:
– Нет, нет! – Помолчав, он добавил: – Только диверсант.
– Только… – Зубавин усмехнулся одними глазами. – Это тоже немало. Один шел?
– Один. Пан майор, я все расскажу. Я имел задание…
Зубавин остановил «кающегося» диверсанта:
– Потом расскажете, в более подходящей обстановке…
– Ничего, я могу и сейчас. Я имел задание…
Не слушая диверсанта, Зубавин подошел к нему, решительным жестом опустил воротник домотканой свитки, посмотрел на заросший рыжеватыми волосами затылок.
– Зачем поднимал?
– У вас бреют шеи, а я…
– Понятно. Значит, оплошали ваши маскировщики. Кто вас снаряжал? Впрочем, потом…
В машине парашютист уже не пытался исповедываться. Он молчал, мрачно, но и не без интереса, как заметил Зубавин, разглядывая окрестности Явора и улицы, заполненные народом. «Он здешний», – решил Зубавин.
Машина остановилась перед ажурными литыми воротами горотдела Министерства внутренних дел. Парашютист опять оживился:
– Пан майор, не забудьте, что я не сопротивлялся. Имел оружие, но не применил.
– А разве это имеет какое-нибудь значение? – спросил серьезно Зубавин.
– Боже мой, а как же! Имеет! Огромное, – убежденно проговорил парашютист. – Если бы я оказал вооруженное сопротивление, я бы получил одну меру наказания, теперь же – другую! Правда?
Зубавин промолчал.
Машина медленно въехала на просторный двор, мощенный крупным булыжником.
– Пан майор, – бубнил парашютист, – я шел прямо к вам. Сдаться. Поверьте, я давно, когда они меня решили послать сюда, задумал сдаться. Я ненавижу их. Они украли у меня молодость.
Зубавин открыл заднюю дверцу машины и жестом предложил парашютисту выходить.
Диверсант ловко выскочил на булыжник, между которым пробивалась весенняя травка. Он заискивающе смотрел на своего конвоира, стараясь угадать его новое приказание прежде, чем оно будет высказано. Вместе с тем он воровато косился по сторонам: на высокие дворовые стены, увитые старым плющом, на двухэтажный дом с большими окнами.
– Что, знакомая обстановка? – Зубавин улыбнулся.
Парашютист ответил утвердительным кивком головы.
– Здесь раньше был мадьярский банк, – сказал он.
Поднявшись к себе в кабинет, Зубавин открыл форточку, снял плащ, фуражку, вытер платком мокрый лоб.