На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре - стр. 24

Алексей засмеялся, а Дора улыбаясь, посмотрела на него.

– Здесь, в Москве, кажется невозможным предаваться мрачным мыслям.

– Вы уже выступили Москве?

– Да.

– Не сомневаюсь, концертные залы были переполнены восторженной публикой.

– Да, так и было. И мне аплодировали известные представители художественного мира Москвы! Я познакомилась с самим Станиславским20!

– Станиславским?

– Да. Он – талантливейший человек! В нем природа соединила все лучшие качества человеческой натуры: благородство, талант, интеллект, нравственную чистоту и величественную красоту.

– О, я вижу, вы очарованы им!

– Вы ревнуете?

– Немного.

– Ах, Алекс! Я очарована, околдована совершенно иным мужчиной. – Танцовщица многозначительно посмотрела Глебову в глаза. Он выдержал ее взгляд, лишь улыбаясь в ответ. Айседора вздохнула, отворачиваясь. – Я с радостью приняла дружбу Константина Сергеевича. Я познакомлю вас. А вот и он!

Алексей взглянул на высокого усатого мужчину, идущего навстречу к ним. Он, улыбаясь, сделал шаг к нему на встречу и они пожали друг другу руки.

– Так вы знакомы! – догадалась американка.

– Да, и довольно давно, – подтвердил Станиславский. – Алексей Петрович брал у меня уроки актерского мастерства.

Глебов улыбнулся:

– Да, и частенько слышал твою излюбленную фразу…

– «Не верю»! – в один голос произнесли Алексей и Айседора, и все дружно рассмеялись.

– Давно в городе? – поинтересовался Станиславский.

– Несколько дней.

– Один или с супругой?

– Пока что один. Мы должны встретиться на днях, – уклончиво ответил Глебов.

– Обязательно приходите в наш театр. Я знаю, что ей очень понравится новая постановка.

– Непременно.

Айседора взяла Станиславского под руку.

– Мы с Константином Сергеевичем едем кататься по Москве. Он обещал показать мне город. Составьте нам компанию.

Алексей хотел отказаться, но Дора и Станиславский его уговорили, и он отправился с ними на прогулку.

* * *

На главных улицах Москвы, как всегда, было жуткое движенье: транспорт несся в различных направлениях, не признавая никаких правил, и только лишь трамваи двигались по рельсам. Айседора впервые оказалась на знаменитой русской тройке с бубенцами и радовалась как ребенок. Их извозчик – тот еще лихач – мчал их по улицам, ловко управляя лошадьми. Айседора вскрикивала при опасности столкновения, а когда столкновения удавалось избежать, тут же восхищалась виртуозностью возниц.

Их тройка выехала по направлению к Воробьевым горам, где можно было насладиться панорамой Москвы. Тройка летела по заснеженной дороге, из-под копыт взметались комья снега, которые тут же рассыпались в серебристую пыль, бубенцы весело звенели. Айседора, расставляя руки в стороны, смеялась, наслаждаясь свободной ездой.

На Воробьевых горах – свысока – заснеженная Москва казалось чудным зимним миражом. Яркие купола с крестами, длинная белая лента Москвы-реки, сизый густой дым, поднимающийся столбом из труб домов, – и все на фоне белоснежного ландшафта и чистого голубого неба… А потом вновь мчались на лихой тройке под звон бубенцов, возвращаясь в Москву.

Московские торговые ряды были самым шумным и многолюдным местом. Здесь было настоящее столпотворение – однако это место посещал только простой народ. Айседоре же было любопытно наблюдать за ними, находиться среди них. И господа ее сопровождали.