На пределе - стр. 14
Вздохнул и потёр саднящий висок, боль в котором была явным признаком утомления.
– А ты, когда-нибудь думал о том, зачем мы здесь? – тихий голос вновь разорвал ночную тишину. – На работе часто нет времени остановиться и просто подумать о таких вещах. Например, какая сила заставила мать задушить собственное новорожденное дитя или выбросить его в мусоропровод. Зачем шестнадцатилетняя девочка при хороших и весьма обеспеченных родителях подаётся в проституцию и зачем в двадцать первом веке кто-то готовит террористов-смертников.
И я снова не ответил. Всё это – человеческая психология. Она это знает. Но вопрос относится к категории религии, веры, и, по сути, является риторическим.
Подошел к ней и сел на лавку, глядя на неё. Девушка же усмехнулась, чуть подтянулась и уложила голову на мои колени, продолжая созерцать небо. А вот я туда смотреть не мог.
Внутри всё натянулось от сладкого ощущения, затопило невообразимой нежностью, и я не удержался, скользнул пальцами по мягким волосам. Девушка на миг прикрыла глаза, и я понял, что нам обоим это приятно.
Чёрт возьми, откуда такое? Я же всего раз тебя видел. Всего один грёбаный раз, а сейчас понимаю, что жаждал новой встречи, как маны небесной. Настроение апатичное, подавленное, даже Таня увидела перемену…
Таня.
Чёрт, я же так и не позвонил ей.
Рука замерла над головой девушки.
Что ты делаешь, Стагаров? Какого хрена? Что ты, мать твою, вытворяешь? Женька, наверное, в гробу перевернулся за такое непозволительное отношение к его любимой женщине. Неужели ты готов вот так просто предать его? Неужели позволишь случайно появившейся в твоей жизни женщине вот так просто нарушить твою клятву, данную у его могилы?
Стиснул зубы, стараясь отмести все мысли. Пусть эта ночь будет исключением. Пусть эта ночь будет моей собственной тайной, которую никто и никогда не узнает. С Лизой я больше не увижусь, ни к чему хорошему это не приведёт, но пусть хоть сегодня отведу душу.
Взглянув на девушку, обнаружил, что та заснула.
– Эй, адрес-то у тебя какой?
Открыла один глаз, посмотрела на меня оценивающе, вздохнула и назвала место жительства, после чего так же благополучно уснула.
– Что ты за женщина такая, Лиза Виноградова? – усмехнулся я, не ожидая получить ответа.
– Отвали, Прокопенко. Сам знаешь, что из меня женщина, как из тебя балерина, – промямлила она, сонно перевернувшись на бок и по-детски уложила свои ладони под щёку.
Честно говоря, ответа не понял. Просто продолжил гладить мягкие волосы, мрачно размышляя о собственной жизни. О том, как многое хотелось бы изменить. О том, что ничего не могу изменить.
Если бы мог, отказался бы от Тани. Но она так преданно меня любит, что остаётся, несмотря на то что я не могу иметь детей, хотя очень хочу. Одного обследования хватило, чтобы знать наверняка: у меня никогда не будет ни дочери, ни сына. Таня пыталась исправить ситуацию, всё же она фармацевт, и на диетах особых держала, и добавки какие-то пить заставляла… Но всё это пустое.
Вздохнул и снова посмотрел на Лизу.
– Что я здесь забыл, а?
На этот раз не ответила. И правильно. У меня самого не было чёткого ответа.
Я так и просидел до самого рассвета, размышляя о собственной жизни. Мысль за мыслью, уверяясь, что выхода из этого дерьма нет. Нужно просто плыть по течению и не оглядываться, на тех, кого могу утянуть вслед за собой.