На пределе - стр. 13
Мягкий шершавый язык скользнул по сжатым губам, вынуждая тело отреагировать. Жажда до этой девчонки взорвалась где-то в груди, отметая любые доводы, и она словно наслаждалась падением железобетонных стен, так тщательно выстраиваемых на протяжении нескольких лет. Устроилась удобнее на моих коленях и мягко прижалась к груди, по-прежнему требуя ответа, не понимая, что я уже срываю своё мясо до костей, лишь бы не...
– Ну же… – проникновенный стон стрелой до самого дна и всё…
Нет ничего. Совершенно ничего. Сжимаю девчонку так крепко, как только могу, и жадно впиваюсь в эти губы, пытаясь унять сосущую пустоту внутри и болезненное пламя, танцующее на коже.
Как не хотеть? Как тебя не хотеть, чертовка? Как прекратить целовать, когда так необходимо чувствовать твои сладкие губы? Как не скользить пальцами по гладкой коже под футболкой и как не сжать мягкую грудь, чтобы услышать твой болезненно сладкий стон, от которого дрожит моё нутро?
Ты даже пахнешь как само наслаждение…
– Приехали! – нервно крикнул самоубийца, отрывая моё внимание от этой невозможной женщины.
Я отодвинул Лизу, держа за плечи. Серые глаза были стеклянными, совершенно пьяными и она тяжело дышала, как после забега. Я и сам чувствовал себя марафонцем.
– Быстро, – едва не хриплю, подумав, что как-то потерялся во времени, позабыв обо всём и досадуя, что вообще позволил такому случиться.
– Так дом через перекрёсток от клуба, – всё так же нервно отвечает водитель.
Так близко? А зачем тогда такси?
Лиза снова тянется к моим губам, прерывая мозговую деятельность, и коротко целует. Коротко, потому что я не позволяю продолжиться этому безумию. Открываю дверь авто и, подхватив оперативницу под упругую попу, вылезаю из машины, стараясь не ударить её головой. Что-то мне подсказывало, что подобного мне не простят. Поставил качающуюся девушку на ноги, снова залез в машину, оглядывая сиденья, чтобы понять, не выпало ли чего из карманов, а после протянул парню купюру.
Визг тормозов и девятка уносится прочь. Видать сильно мы парня достали своим поведением. Усмехнулся и повернулся к источнику своего безумия. Лиза медленно плелась к лавочке на детской площадке. Устало села на неё, а затем и вовсе откинулась так, чтобы запрокинуть голову.
– Мне кажется, что тебе нужно домой.
– Дома скучно, – повторила она, после чего перекинула ногу через лавку, оседлав её, и просто легла на спину. – А тут есть звёзды.
Взглянул наверх и действительно разглядел далёкие небесные тела, едва угадывающиеся в тёмном небе.
Ничего не ответил. Иногда вот так же с ребятами на задаче, соревнованиях или на учениях сидели и просто смотрели в небо. Порой полезно отделить себя от Земли и представить, какого это быть в пустоте. Быть кем-то отдельными от человечества, несущественным.
– Временами, когда смотрю на них вот так, чувствую, что всё зря, – вдруг тихо проговорила Лиза, озвучив мои мысли. – Будто иду не туда, делаю не то.
Посмотрел на неё, вот такую пьяную и задумчивую, ещё способную размышлять о чём-то возвышенном, и неожиданно понял, что мне интересно. Интересно, что в этой хорошенькой головке происходит на данный момент и вообще. Почему так? Почему, я так долго привыкал задавать вопросы Тане о том, как у неё идут дела на работе, как прошел день и что она думает о том или ином событии? Мне было неинтересно, но я понимал, что она нуждается в моём внимании, в поддержке, в мелочах, которые составляют нашу совместную жизнь. Почему сейчас я сдерживаюсь, чтобы не спросить оперативницу о том, почему она считает, что всё зря? Почему, как и я, вообще о подобном задумывается?