На острие гнева - стр. 28

– Андаир! – тихо всхлипнула чародейка, подошла ближе и судорожно вцепилась в прутья решетки.

Андаир потерял дар речи. Он не мог отвести взгляда от лица матери, не мог поверить в то, что она жива. И понимал, радость эта, хоть и огромна, омрачится прямо сейчас, потому что Ласий неспроста привел мать сюда. Словно подтверждая его мысли, Ласий обнажил кинжал и, поигрывая им, подошел к Вилоре с другой стороны решетки.

– Мне порядком надоело упрашивать вас всех ответить на простой вопрос. Честно. Каждый день нюхать вашу вонь, такого врагу не пожелаешь. Тем более теперь вы все гниете заживо. У меня аппетит пропал, хотя моя жена прекрасно готовит. Мне обещали повышение, когда я узнаю, как вы делали вальдаров. А я очень хочу повышение, понимаешь? – Ласий заглянул в глаза Вилоре, развернулся и быстро вернулся к Андаиру. Приставил нож к горлу вальдара. – Если ты мне все не расскажешь, я просто перережу ему глотку. А, может, сначала выпущу кишки, чтобы дольше помучился, размотаю их по всей этой гэртовой камере. Или заставлю их тебя жрать, а, Вилора? Как ты на это смотришь?

– Я не знаю, как это вышло… – заговорила Вилора.

– Сейчас! У тебя на глазах! – заорал Ласий, задрал рубашку вальдара и черканул по животу, из-под клинка заструилась кровь.

Андаир ударил тюремщика головой в висок. Ласий отшатнулся, едва удержал равновесие и бросился на вальдара с занесенным кинжалом.

Вилора испуганно вскрикнула:

– Хорошо! Хорошо. Я все тебе расскажу! Расскажу все, что знаю. Только отпусти его, умоляю.

Ласий застыл, расплылся в широкой довольной улыбке и приказал стражникам:

– Отведите ее назад. И, Вилора, имей в виду, если не сдержишь слова, я разрежу его на кусочки у тебя на глазах, больше угрожать не буду.

Чародейка кивнула, и ее повели к выходу.

– Мама! – окликнул Андаир.

Вилора оглянулась еще раз. Их взгляды встретились и, хоть они ничего не говорили друг другу, в то мгновение было сказано многое. Самые важные вещи были сказаны, потому что любовь умеет говорить без слов.

– Я знал, что это сработает, – сообщил Ласий Андаиру.

– Треклятый ты выродок, – ругнулся Бессон, силясь приподняться.

– Заткнись, недобитый кусок дерьма, – огрызнулся палач. – Тебя вообще не спрашивают. Разве вы способны оценить шедевральную работу мастера? Мне пришлось несколько недель готовить почву, расшатывать ваши нервишки, бить по больным местам, чтобы в этот прекрасный миг все сошлось. Все свершилось. Эта дура все мне расскажет и я, наконец, получу повышение, избавлюсь от вас и уеду из этого мерзкого места.

– У тебя, крадуна недоделанного, и друзей что ли нет, раз ты нам все это рассказываешь? – угрюмо поинтересовался Андаир.

Ласий с размаху несколько раз ударил его по лицу. В дверь соседней камеры постучали, внутрь заглянула женушка палача и пролепетала нежным голосочком:

– Ласик, хватит работать, нас уже ждут.

– Уже иду, Идочка.

– Провалиться тебе в гэрт, – пожелал уходящему тюремщику Бессон.

Ласий шагал по коридору рядом с женой, она что-то ворковала, но он не слушал. Настроение вдруг испортилось. Он не мог понять почему, все же удалось, теперь Вилора расскажет ему правду. Слова Андаира о том, что у Ласия нет друзей зацепили, но он не хотел себе в этом признаваться. Когда-то у него были друзья…

Ласий сирота. В детстве оказался на улице, пришлось выживать с такими же беспризорниками. Было плохо, голодно. Нередко Ласий бывал побит, но у него были настоящие друзья, его сверстники, они вместе выживали, промышляя воровством. Однажды Ласия поймали стражники, поколотили, а потом пообещали награду, если он выдаст друзей… Ласий выдал. Получил награду. Потом делал это снова и снова. Жить стало намного проще. Так все как-то и наладилось потихоньку. Ласий научился выживать за счет других, его не мучила совесть, и страдания ближних не трогали. Главное, что ему самому тепло, уютно и сытно.