На изломе чувств - стр. 36
— Хорошо.
Уходит из спальни. А я только сейчас понимаю, что мне абсолютно нечем заняться. Может, я и пристал к ней с этой одеждой, чтобы хоть как-то себя развлечь? У меня даже нет ответа на данный вопрос. Я всегда либо работаю, либо отправляюсь заграницу. Но парадокс в том, что работать я впервые в своей жизни не хочу, а отдых в жарких странах и подавно. Завтра я отправляюсь к родителям, заодно и к алкашу, а что сейчас делать – ума не приложу. Спускаюсь вниз и врубаю телевизор. Кажется, я сто лет не смотрел эту муть. Правда, и в этом есть свой плюс – данная хрень служит отличным снотворным. Проснулся я в полвторого дня от того, что услышал какой-то звук, совсем не похожий на телевизор. Оля намывает полы в гостиной. Приподнимаю голову и вновь лицезрю Олину старую одежду. Правда, уже не свитер и юбку, а какую-то майку и спортивные штаны. А что, не так уж и убого, беру свои слова обратно, есть у нее и что-то человеческое.
— Хорошо, что вы проснулись. У меня телефон сел, а зарядку я забыла дома. Можно мне вашу зарядку?
— Нет, Оленька, нельзя, — присаживаюсь на диван. — Даже если бы я хотел тебе ее дать – нет, да и к тому же она не подходит к твоему телефону.
— Тогда можно ваш телефон, я быстро.
— Нет.
— Но это совсем недорого, просто меньше мне заплатите за работу. — Встаю с дивана, чуть разминаю мышцы и подхожу к Оле.
— Ты не будешь звонить своему отцу. Он сам, слышишь, сам должен позвонить мне или тебе. Сам! Он отпустил тебя просто так к незнакомому мужику, то есть ко мне. Еще бы чуть-чуть и он пускал бы тебя по кругу за бутылку водки. Знаешь, что такое «пускал по кругу»?! Наверное, в твоих романах этого не пишут. Так вот, трахали бы тебя все по очереди, а может, и одновременно, до тех пор, пока не померла бы. А папаша твой даже не обратил бы внимание на скулеж бедной Ляльки только по одной простой причине – он в это время бухал бы, — закончил свою речь и жду, пока она польет слезы, но, на удивление, не плачет и не убегает, даже козлом меня не обзывает.
— Там харчо готов, еще чуть-чуть и рис разварится, лучше сейчас идти обедать, — берет ведро с водой, швабру и уходит из гостиной.
— Лучше бы повозмущалась, ей-богу.
Судя по всему, пока я спал, Оля перемыла полдома и не только, приготовила обед, но и опять что-то испекла, ненормальная девчонка. Точно, отправлю ее обучаться поварскому делу. Элитным поваром в дорогущем ресторане не станет, но вполне устроится в каком-нибудь хорошем местечке. Оля заходит на кухню, ставит тарелки и наливает суп. Забавно, пошла и переоделась в подаренную мной кофту и джинсы. А вообще девочка действительно обучаема. Сейчас в ней, конечно, говорит обида за сказанные мной слова, но в целом есть шанс обучить ее всему чему надо.
— Завтра я еду к родителям и к твоему отцу тоже. Будет жив – отправлю его в клинику. Я передумал договариваться с твоим папашей и давать ему деньги. Все это без толку, так что будет лечиться. Здесь же и встретишься с ним, но это при условии, если он не допился до смерти. А если харчо вкусный, дам тебе позвонить. Но, думаю, он все равно не ответит. Даю руку на отсечение, что ты и тридцать первого названивала ему весь день, и ночью сегодня, а потом сел телефон.
— У меня супы все вкусные, так что давайте телефон, — протягивает мне ладошку. Офигеть, как быстро деточка приходит в себя.