На изломе чувств - стр. 28

— Оль, открой, я один.

— Не ври! Уходи! Все равно не открою! А выбьют дверь — я себя порежу, хотя тебе будет все равно. Уйди!

— Ляль, ну открой, пожалуйста, к тебе тут приехали. Это не мои друзья, честно.

— Я сам, уйди, — мужик смотрит на меня поплывшим взглядом, а потом все же спускается вниз. — Оль, — почти кричу. — Это Михаил, помнишь меня? Открой, пожалуйста, дверь. Я один, мне можешь верить, твой отец ушел.

Через считанные секунды Оля тихонько приоткрывает дверь и пропускает меня в комнату.

— Что вы здесь делаете? — одной рукой размазывая слезы по щекам, а другой сжимая что-то острое, спрашивает Оля.

И может, я действительно чокнулся, но мне показалось, что в ее глазах промелькнуло облегчение при виде меня. А может, я придумываю. Время покажет.

— Собирайся. Мы уезжаем.

10. Глава 10

ГЛАВА 10

— Ну чего застыла? Имей в виду, Оля, я тебя все равно отсюда заберу, хочешь ты этого или нет. Мои условия прежние. А сейчас либо ты собираешь то, что тебе нужно, либо я не жду, просто беру тебя за руку и веду на выход.

Долго смотрит мне прямо в глаза и молчит. А потом кидает на диван нож и сжимает руками голову.

— Ничего не понимаю, — стоит и качает головой, словно умалишенная. Все же довел папаша или кто там еще.

— А сейчас не надо ничего понимать. Просто послушай меня, — подхожу ближе и кладу ладони на ее руки, стискивающие голову. Медленно опускаю их вниз и смотрю на ее зареванное и потерянное лицо. — Останешься здесь — умрешь, причем в ближайшие дни.

Она поднимает на меня взгляд, а я только сейчас замечаю, какие у нее глаза. Не знал бы, сколько ей лет, подумал бы: жизнь прожила.

— Знаете, чего я сейчас больше всего хочу?

— Сесть в машину и уехать. Давай собирайся.

— Нет. Я вдруг поняла, что очень хочу спать. Лечь и не думать ни о чем, просто заснуть. Я так устала.

— Вот и отлично, наконец-то выспишься. Чем мы быстрее выедем, тем раньше приедем. Соберись, пожалуйста, во всех смыслах этого слова.

 Оля отходит от меня на пару шагов, отворачивается и подходит к маленькому деревянному шкафу. Вынимает оттуда какую-то старую сумку и начинает кидать в нее свои вещи. Нахрена ей это тряпье — непонятно. Все равно в итоге новое купим. Так уж в моей жизни теперь заведено: женщина должна быть красиво одета. Не вычурно и вульгарно, а красиво, на то она и женщина. И неважно, что передо мной совсем девчонка. Кинув одежду, Оля открыла маленький ящик и начала собирать свое белье. Вот тут меня в принципе не должно интересовать, какие у нее трусы. До ее нижнего белья я уж точно не собираюсь добираться, но неужели еще носят такие лифчики? Лучше вообще без него. Господи, о чем я думаю.

— А мне больше нечего собирать. У меня же ничего и нет, получается, — разводит руками в стороны и улыбается. Не знал бы — сказал бы, что она точно обдолбанная.

— Ну и отлично. Куртка и обувь внизу?

— Да.

— Давай сюда сумку и на выход.

— Постойте, Михаил. А как ваше отчество?

— Сергеевич. Но по отчеству меня не звать, ясно?

— Да.

Девчонка отдает мне сумку и первой выходит из комнаты. Если честно, не думал, что она так просто согласится. Но, видимо, наступил тот самый край, или просто мозги настолько затуманены, что нет сил отказаться.

— А вы на машине? — оборачивается ко мне Ольга.

— На ковре-самолете. Ну конечно, на машине, давай спускайся.