На изломе чувств - стр. 26

«Можешь быть в этом уверен».

— С девчонкой все в порядке?

«Перспективы не очень хорошие».

Кидаю шар на диван и иду в кабинет. Херня какая-то. Но с Викой точно расстанусь. Вот прямо сейчас и закончим. Открываю ящик, достаю подарок и иду к машине. Быстро подъезжаю к ее дому, поднимаюсь на нужный этаж и перевожу дыхание. Терпеть не могу расставаться с женщинами, и пусть у меня их было не так уж и мало, все равно не научился делать это красиво…

— Привет. Неожиданно, — целует в губы и пропускает меня вперед. — Чайник поставить?

— Нет, не надо.

Прохожу в гостиную и сажусь на диван. Протягиваю маленькую коробку Вике.

— Это ведь все, да? — всегда знал, что она умнее, чем прикидывается.

— Да.

— Скотина ты, Озеров. Перед самым Новым годом, икать ведь будешь?

— От икоты вроде не умирают. Ну а если да, то такова моя судьба.

— Ну мог бы хоть после праздников, а?

— А смысл?

— Так хоть было бы два подарка: один — на Новый год, второй — на расставание, — не выдерживаю и смеюсь в голос.

— Викуль, ты вроде жадной никогда не была, но я тебе, так уж и быть, десятого января пришлю еще один подарок. А пока принимай ключи от машины.

— Так это машина?! — вытаращив глаза, спрашивает Вика. — Тогда ладно, можешь не присылать второй.

— Я подумаю. Там еще один подарок — упаковка настоящих мясных консервов.

— Это что, типа ешь, свинья, консервы в новой машине? Ты точно скотина.

— Я прощаю тебя только потому, что ты женщина. Это консервы для собаки. Накорми беднягу, я все обещал ей, но слова не сдержал. Вот надо исправлять.

— Миш, — Вика тут же меняется в голосе, садится мне на колени и кладет голову мне на грудь. — А что было не так? Ты только скажи, может, что-то можно исправить? Тебе не нравились мои длинные ногти? Так я их короткими сделаю. Собаку буду кормить нормально. Ребенка тебе рожу, хочешь? Ну скажи, что не так, пожалуйста?

— Все нормально было, Вик. Просто я тебя не люблю. Можно родить сотни детей, постричь ногти и прочее, только это ничего не решит, ну вот такой я. Прости.

— Миш, ну она же давно умерла. Может, пора уже кого-то и полюбить?

— Может, и пора. Слезь, пожалуйста. Нужно расставаться на хорошей ноте. Если что – обращайся, — Вика слезает с коленей и наигранно надувает губы.

— А я ведь обращусь, Озеров. И не один раз.

— Дерзай. Ладно, я поеду. С наступающим.

— И тебя.

***

Почти полдня ходил по дому как ненормальный и ломался словно подросток перед первым сексом. Ехать или не ехать? Мне реально по ходу надо лечиться, ибо я всю ночь проворочался с гребаным ответом шара: «Перспективы не очень хорошие». Самое дебильное, что я встал ночью и таки снова тряхнул эту ерунду с тем же вопросом, и, бл*дь, ответ мне высветился тот же! Дальше я просто швырнул мяч куда попало и пошел курить. Выкурил полпачки и, когда уже тошнота подкатила к горлу, понял, что сигареты не помогут. Завалился снова в кровать и попытался заснуть. Но смотреть в потолок мне тоже надоело, встал, вот и хожу как конченый идиот по дому, нарезая круги.

То ли совесть, то ли жалость, а может, еще какая хрень, постоянно давили мне на голову. А еще был разум, и несмотря на то, что шар — это всего лишь совпадение, я понимал, что так у нее все и закончится или уже закончилось.

Выхожу во двор, где все замело снегом, и в который раз спрашиваю то ли у себя, то ли у неба: что мне делать? Ответа я, конечно же, не получаю. Только еще раз убеждаюсь, что точно сойду с ума, если останусь здесь.