На изломе чувств - стр. 24

— Тебе решать, заставлять не буду. Все, мне пора. Спасибо за чай.

Встаю со стула и иду к выходу. Не оборачиваюсь, не хочу на нее смотреть, какие-то странные чувства она во мне вызывает, непонятно, правда, какие. Сажусь в машину и отправляюсь домой.

***

В двенадцать, как и обещал, я уже был готов к отъезду. Знал, что она не придет, никаких иллюзий по этому поводу не строил. Только все это почему-то не остановило меня от мысли заехать к ней лично. Попрощался с родителями и поехал в сторону озера. Как только подъехал, увидел ту самую картину, которую себе и представлял. Оля ведет своего папашу к дому. Тот еле волочит ноги, но идет, изредка спотыкаясь. А мужик-то ведь молодой еще, даже спившийся выглядит не больше чем на пятьдесят. Подходят к калитке, Оля оборачивается на машину, но делает вид, что не замечает. Ведет его к крыльцу дома, открывает дверь и проходит внутрь. Что я здесь делаю? Ведь все и так очевидно: не бросит она его. Раньше его помрет, но не бросит. Дура!

Не знаю, сколько так простоял, но как только решил уезжать, из дома вышла Ольга. Открываю окно, впуская холодный зимний воздух.

— Не поедешь, да?

— Не поеду. Простите, пожалуйста, и спасибо вам за все. До свидания, может быть, еще увидимся, как к родителям приедете.

— Обязательно, — только, боюсь, я уже на твоей могиле побываю. — Пока.

Завожу двигатель и уезжаю домой. Дурь какая-то, чего вообще пристал к ней, благодетель хренов. Отдохнул, Озеров? Теперь чеши работать, у тебя только это и получается.

9. Глава 9

ГЛАВА 9

Захожу домой с каким-то чувством опустошения. Отдохнул, называется, и отвлекся от рутины. Лучше бы и не ездил никуда. Спонтанность все же не мое. В доме ни звука, хотя на кухне горит свет. Поднимаюсь в спальню, быстро принимаю душ и переодеваюсь в спортивки и футболку. Спускаюсь вниз и прохожу на кухню. А вот тут меня ждет сюрприз в виде Марка, готовящего ужин.

— Привет. Как дела? — оборачивается на мой голос.

— Привет. Бывало и лучше. Садись, я как раз почти все приготовил.

— Что ни день, то новые открытия. Ты точно нигде не накосячил?

— Нет. Нигде. Можно подумать, я раньше не готовил. Как деревенские каникулы?

— Ужаснее не бывает.

— О! — восклицает Марк. — Я же говорил, какая нафиг деревня? Что, под лед провалился на рыбалке? — ставит передо мной тарелку с жареным мясом и пюре.

— Да лучше бы под лед. Не хочу об этом говорить. У тебя точно все нормально?

— Нормально. Слушай, я уезжаю на все новогодние праздники, двадцать девятого отчаливаем. Ты как?

— Ты зовешь меня с собой погулять?

— Не смешно. Ты не против?

— Ты взрослый мальчик, сам разберешься. А деньги?

— Мне немного не хватает.

— Ладно, перед праздниками получишь подарок. Ты, наверное, поэтому себя хорошо вел?

— Только не надо делать из меня монстра. Ну гульнул пару раз, можно подумать, ты никогда этого не делал в молодости.

— Вообще-то я еще молодой, не борзей.

— А так-то и не скажешь, не обижайся, но ты выглядишь удрученным жизнью несчастным мужиком. Вот.

— А ты вообще потаскун, рот бы закрыл. Между прочим, рано начал.

— Это в тебе говорит зависть, — накалывая на вилку кусок мяса, вещает Марк. — Слушай, а чего ты на своей Вике не женишься? Нормальная же вроде девка.

— Наверное, потому что не вызывает во мне почти никаких эмоций, желание потрахаться – не в счет. А ты хочешь женщину в доме?