Н. Годдард. Посев и воздаяние - стр. 3

Не обладая сознанием, он действует бессознательно и взывает к объективному Богу, чтобы тот спас его от его собственного творения.

Когда человек обнаружит, что жизнь – это игра, которую он сам сознательно или бессознательно сочиняет, он перестанет слепо подвергать себя самоистязанию, вынося суждения о других.

Вместо этого он перепишет пьесу в соответствии со своим идеалом, поскольку поймет, что все изменения в пьесе должны происходить благодаря сотрудничеству "Четырех Могущественных" внутри него. Только они могут изменить сценарий и произвести изменения.

Все мужчины и женщины в его мире – всего лишь игроки, и они так же беспомощны изменить его игру, как актеры на экране театра изменить картину. Желаемое изменение должно быть задумано, драматизировано, отрепетировано и исполнено в театре его разума.

Когда четвертая функция, воображение, выполнит свою задачу по репетированию переработанной версии пьесы до тех пор, пока она не станет естественной, тогда занавес поднимется над этим, казалось бы, прочным миром, и "Могучая четверка" отбросит тень реальной пьесы на экран пространства.

Мужчины и женщины автоматически будут играть свои роли, чтобы осуществить исполнение драматизированной темы. Игроки, в силу их различных ролей в мировой драме, становятся соответствующими драматизированной теме индивидуума и, будучи соответствующими, вовлекаются в его драму. Они будут играть свои роли, искренне веря все время, что именно они сами инициировали те роли, которые они играют. Они делают это, потому что:

Я вовлечен в человечество. Мы едины. Мы все играем четыре роли продюсера, автора, режиссера и актера в драме жизни. Некоторые из нас делают это сознательно, другие бессознательно. Необходимо, чтобы мы делали это сознательно. Только так мы можем быть уверены в идеальном завершении нашей пьесы. Тогда мы поймем, почему мы должны осознать четыре функции единого Бога внутри себя, чтобы мы могли иметь компанию Бога как Его Сыновья.

В январе 1946 года я взял свою жену и маленькую дочь в отпуск на Барбадос в Британской Вест-Индии. Не зная о каких-либо трудностях с получением обратного билета, я не забронировал наш билет перед отъездом из Нью-Йорка. По прибытии на Барбадос я обнаружил, что на острова ходят только два корабля: одно из Бостона и одно из Нью-Йорка. Мне сказали, что до сентября ни на одном из судов не будет свободных мест. Поскольку у меня были обязательства в Нью-Йорке на первую неделю мая, я внес свое имя в длинный список ожидания апрельского отплытия.

Несколько дней спустя корабль из Нью-Йорка бросил якорь в гавани. Я очень внимательно осмотрел его и решил, что это тот корабль, которым мы должны воспользоваться. Я вернулся в свой отель и решил совершить внутреннее действие, которое было бы моим, если бы мы действительно плыли на этом корабле. Я устроился в мягком кресле в своей спальне, чтобы погрузиться в это творческое действие.

На Барбадосе, когда мы садимся на большой пароход, мы отправляемся в глубокую гавань на моторной или гребной лодке. Я знал, что должен поймать ощущение, что мы плывем на этом корабле. Я выбрал внутреннее действие – сойти с лодки и подняться по трапу на пароход. При первой попытке мое внимание рассеялось после того, как я достиг вершины трапа. Я спускался обратно и пробовал снова и снова. Не помню, сколько раз я проделывал это действие в своем воображении, пока не добрался до палубы и не оглянулся на гавань с чувством сладкой грусти по поводу отплытия. Я был счастлив вернуться домой в Нью-Йорк, но ностальгически прощался с прекрасным островом, нашей семьей и друзьями. Помню, что во время одной из моих многочисленных попыток пройтись по трапу в ощущении, что я плыву, я заснул. Проснувшись, я занялся обычными светскими делами дня и вечера.