Мы - развращённые - стр. 68
И приказал, чтобы это было сделано в течении двадцати минут, иначе он всех к чертям поубивает.
Приказ был исполнен. Её даже не стали переодевать – выдернули из постели и доставили в Экталь в одной ночной рубашке. Девчонка была напугана, глаза красные. Руки, ноги, все её тело дрожало. Она куталась в какую-то шаль, вполне возможно, выданную где-то на пути в Экталь, чтоб не замерзла.
Её привели к нему в комнату. Не ту, где он проводил время с ней наедине – туда, где дозволялось бывать другим. Где он с женщинами спал, где они его удовлетворяли.
Девчонка жалась к двери, только-только закрывшейся за её спиной. Глаза её были – как два блюдца, наполненных животным ужасом.
Он подавил в себе чувство жалости. Жалеть – гонщицу!? Кем бы она была, если б не обучение? Если б не Млечная Арена?
Доган сидел у камина, кресло развернуто вполоборота к огню. Угол разворота позволял лениво (показательно-лениво) рассматривать доставленный «товар».
Их глаза встретились. Догану будто всё звуки выключили и по сердцу ножом прошлись, когда он заглянул ей в глаза. Будто шальная пуля живот прошила насквозь.
Он видел: Марлен была на грани психологического срыва. В эдакой тихой, внешне незаметной истерике. Что же он с ней делает!?
Ему не понравилась эта мысль.
– Иди сюда, – приказал хрипло, негромко.
Марлен подошла. Она двигалась как-то скомкано, будто каждое движение ломалось где-то посредине, и сразу начиналось новое.
Рывок – он схватил её за талию и повалил на постель.
Под шалью была шелковая рубашка – тонкая и ничего не прикрывающая.
Он заглянул ей в глаза, и увидел в них отражение собственного безумства.
Из её глаз полились слезы. Она старалась не разрывать зрительный контакт, но глаза увлажнялись, и лисица начала чаще моргать.
Он с какой-то тоской в душе подумал, что её страх ему неприятен. Хотелось, чтобы усмехнулась, расслабилась в его руках.
Как же, после всего, что он делал и собирался сделать в будущем?
Собирался ли?
знал, как избавить её от страха. Прикрыв глаза, он пустил к лисице тонкие нити собственного влияния. Энергия, столь долго удерживаемая на привязи, рванулась к девушке, обволакивая её своими требовательными руками.
Несколько мгновений спустя девочка выдохнула. Организм пытался бороться с влечением, но организм земных – слабый.
И вот уже её стеклянные глаза смотрели с обожанием, а руки опустились на его плечи.
У Догана в постели находилась совершенная, необходимая ему как воздух кукла. А лисица затаилась где-то в недрах этого тела, ждала, когда ящерриный яд выветрится.
– Вот так-то, маленькая.
Доган избавил девушку от рубашки, стянул тонкие лямки с плеч – к самим ногам. И с какой-то горечью, поцелуями подбираясь к внутренней стороне бедра, подумал, что лисица (та самая, что спряталась) реагировала бы на его прикосновения совершенно иначе.
У Догана в руках была совершенная, необходимая ему как воздух кукла.
***
Его скотское к ней отношение вызывало недоумение у всего города. С одной стороны – он её выбрал, а с другой – так ли она ему дорога, если ходит в синяках, и на Млечную Арену попадает чаще других. Гонщицы уважали Млечную Арену, но в большинстве случаев попадать туда чаще нужного не стремились.
У неё за спиной шептались и, не имея возможности поговорить с подругами, получить их поддержку – запрещено! – лисица впадала во все более глубокую депрессию.