Мы - развращённые - стр. 17
Она сама не знала зачем. Может быть, потому что тот терций был родственником Рагарры. А может потому, что она давно его заприметила и не могла не любоваться его строгим волевым лицом. А может нравилось ей нравилось задевать тех ящерров, что так ненавидели Марлен и ей подобных.
Но в тот день Марлен на полигоне не задерживалась – не до того было. Её руки тряслись, она то и дело спотыкалась на пути к воротам. Ей было очень страшно!
На выходе, Марлен позволила аппарату просканировать сетчатку глаза, прислонила браслет к шершавому экрану и послушно выждала шесть секунд, прежде чем услышала характерный щелчок: дверь открылась.
Покинув закрытую территорию, лисица вскоре оказалась в жилых кварталах, где, за редким исключением, жили состоятельные ящерры.
Марлен закатала рукав, выставив на обозрение браслет. Она – гонщица, на ней нельзя использовать влечение, нельзя прикасаться.
Лисичка накинула капюшон и усилила громкость музыки в наушниках, чтобы не слышать шёпот, сопровождающий любую из Гонщиц в городе. Это был замкнутый круг – она была вынуждена показывать браслет, чтобы никто её не тронул, и в то же время мечтала скрыть тот факт, что она одна из них – таинственная гонщица, живущая в отдельной части города, за воротами, куда обычным людям (и земным, и ящеррам) нет ходу.
Марлен, не обращая внимания на заинтересованные взгляды, просто шла вперёд, к подземному транспорту.
Марлен нравился Мыслите с его величественными арками, фонтанами, водопадами и летающими над головой машинами. Нравились заправочные станции в виде цветов, зависших в небе. Нравились статуи, которые ни с того ни с сего оживали и начинали танцевать или, например, канючить деньги на «реставрацию моей руки».
Она любила рассматривать транспортировочные кабины, выросшие по всему городу подобно грибам всего десять лет назад. С их помощью можно было попасть почти в любую часть мира за считанные секунды.
Выходя в город, она обращала внимания на все виды транспорта, и, если встречала неизвестную модель авто, походила ближе и начинала её рассматривать со всех сторон.
Как правило, те машины, которые ей нравились, принадлежали зажиточным ящеррам. Марлен сама гоняла на подобных, знала, на что способны такие авто, и иногда ей хотелось закричать в лица хозяевам столь мощного транспорта: вы хоть знаете, что эта штука может делать?! Зачем вам подобные игрушки, если вы не умеете с ними обращаться?!
Но ещё больше, чем рассматривать машины, ей нравилось представлять, каким был Мыслите до великого разрушения, когда земные люди и люди-ящерры жили в мире и согласии.
И она не только представляла, знала наверняка, ведь её дедушка был одним из судей. Земной человек был судьёй!
Марлен не так давно узнала от своей таинственной матери, что не более чем пятьдесят лет назад в городе Мыслите ящерры и земляне были на равных, и среди двенадцати судей были представители обоих видов.
Это был город, где равноправие было не просто словом, а тем, что удалось осуществить. Ящерры не использовали на земных влечение, это было табу, наказанием за которое могла быть смертная казнь.
Но потом на город напали объединённые силы нескольких городов, включая ближайшие Гнездо и Драгобрат. Ящерры разрушили Мыслите, так как не могли допустить, чтобы было на планете место, где земные могут быть счастливы. А тех ящерров, что не желали подстраиваться под новые порядки, просто убили.