Музы светлого Дома изящной словесности - стр. 39

– А как они меня предали? – заинтересовалась она, пытаясь отстраниться от ситуации.

«Наташа лишила тебя любви скульптора, – объяснил второй голос. – А с Вениамином она вонзила тебе нож в спину ещё раз! Они оба предатели! Он изменяет тебе!». «Откуда это известно? Факты это подтверждают? – первый голос опять лез со своими вопросами и советами. – Надо во всём разобраться, а не психовать напрасно!». Второй голос только иронически хмыкнул.

– СТОП ! – остановила собственное внутреннее помешательство Серафима и повторила вслух совет первого голоса. – Надо во всём разобраться!

«Но для этого тебе придётся поговорить с Наташей! – второй голос не сдавался. – Разве ты этого хочешь?».

– Нет! – созналась Серафима.

«Но это необходимо! – спорил первый голос. – Иначе останется обида и неопределённость»…

– И опять ты! – теперь уже возглас самой Наташи прервал спор голосов внутри Серафимы. – Неужели здесь нигде нельзя найти покой?!

Наташа, едва ступив на эту же веранду, развернулась, собираясь уйти.

– Стой, – сказала Серафима. – Нам надо поговорить.

Наташа повернулась к ней.

– О чём?

– О Вениамине.

– Интересное дело, – Муза даже руками всплеснула. – Вениамин согласен разговорить только о тебе, ты стремишься поговорить о Вениамине, но никто, никто не желает оценить моё душевное благородство!

– Давай присядем, – предложила Серафима. – В чём твоё благородство? Как ты заключила союз с ним в обход меня? Аделаида?

– Почему в обход тебя? – очень удивилась Наташа. – Ты же сама отправила меня в командировку в светлый Дом непредвзятой критики. Там я с ним по распоряжению творца и вступила в союз.

– Так он не писатель?

Наташа выдала длинное и очень выразительное «Ох-х…», которое должно было устыдить всех женщин, которые ничего не знают о своих мужчинах.

– Он был писатель, – нехотя ответила она. – Получил прокрастинацию на один год. Увлёкся другой работой. От меня ему были нужны консультации по разным женским вопросам. Я уговаривала его вернуться к творчеству. По-моему, уговорила.

– Консультации… Другая работа, – растерялась Серафима. – Прокрастинация… Но почему ты?

– Так распорядился творец. И потом, как ты знаешь, чопорные дамы Дома непредвзятой критики считают ниже своего достоинства копаться в грязном белье. А у Вита не было выхода.

– Не было выхода.., – повторила Серафима ошеломлённо.

– Внешне он мне понравился, когда мы встретились, – тихо сказал Наташа. – Но предстоящая работа не была привлекательной. Я не противилась воле творца…

Повисла пауза. Серафима сидела очень задумчивая.

– А он, – Наташа посмотрела прямо на Серафиму, – никого не видел, кроме тебя. Было утро, и ты, как разъярённая фурия, неслась к Приёмной творца. Но это я знаю – какая ты! А внешне… развевалось платье, из-под которого кокетливо выглядывали кружева нижней юбки, светило солнце, топали каблуки, топорщились твои замечательные кудряшки… Выглядело всё так, словно матушка-весна после долгих холодов вернулась к своим детям. В такую женщину невозможно не влюбиться, признаю. Он смотрел… Я узнала блеск в его глазах и подумала, что мне опять придётся тебя спасать. Сам он мне понравился, но его образ не внушал доверия…

Серафима сидела, совершенно не слушая Наташу. Её глаза были устремлены в пространство, а мысли витали далеко-далеко.