Муки науки: ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль - стр. 28

Одновременно нужно усилить независимость университетов. Иначе такой перевод (от Академии к университетам) будет равнозначен передаче науки из ведения учреждения, обладающего хоть какой-то независимостью, в сугубо государственную структуру. Во всем мире государственные университеты – это самые бедные и негодные к развитию.

Конечно, проводить такие реформы нужно очень осторожно и продуманно, подготовив условия для работы по-новому, чтобы не навредить – не разрушить работающие коллективы, не заменить их мертворожденными чиновничьими изобретениями. Чтобы не вышло по синдрому Черномырдина. А то ведь наши правители обрадуются еще одной возможности сэкономить на науке: деньги от Академии отнимут, а в университеты их не передадут. Пустят на новую парадную форму для армии и на умножение «тополей».

А следующая заметка была написана и опубликована в разгар дискуссии по опубликованному проекту (тогда проекту) реформы Академии наук летом 2013 года.

Мы переживаем сейчас закат российской науки. Россия выходит из числа великих держав еще по одному параметру – по науке. Судьба ее в очень малой мере зависит от самих ученых, да и среди них слишком мало думающих о благе науки и понимающих, что для этого надо. Из тысячи с лишком академиков и членкоров всего семь десятков отказались войти в новую «Академию», лишенную имущества и авторитета. Большинство беспокоится о своих собственных интересах, а они у слишком многих, обладающих формальным статусом ученых, не совпадают с интересами науки.

К сожалению, судьба Академии зависит от ряда функционирующих в стране сил, среди которых Министерство образования и науки и персонально министр Ливанов очень мало весят. Весомые силы – другие. Совершенно ясно (это было видно по беседе с новоизбранным Фортовым), что инициатором ликвидации Академии является президент страны и что он будет всячески стремиться довести этот «блицкриг» до победного конца. Сопротивление было неожиданным – ну что ж, подкупить не удалось (повышение бонусов академикам, повышение званий членкорам), придется сделать мелкие уступки. Но и он лишь учел расстановку сил и интересов.

Попытаемся рассмотреть эти силы и интересы.

Прежде всего, во власти есть значительная группа людей, мечтающая о восстановлении сталинской империи и о возрождении сталинской науки. При Сталине Академия номинально существовала (как многие другие традиционные декорации – например, церковь), но идеалом сталинской науки была шарашка. Шарашка, в которой плененные и превращенные в рабов гении работали изо всех сил не за совесть, а за страх, выполняя военные и идеологические (военно-патриотические) задачи партийного руководства и самогó великого кормчего. Организатором такой науки был Берия, но вдохновителем – Сталин. Такая наука дешева и достигает грандиозных успехов, но на одном-двух избранных направлениях. Спутники, математика, балет, а во всем остальном – уровень Верхней Вольты. По автомашинам до сих пор отстаем от Кореи и Чехии, а компьютеры и мобильные телефоны завозим. О японских и штатовских роботах и речи нет.

Вторая властная и могучая сила – это люди, оседлавшие нефтяную и газовую трубы. Нефть и газ они продают сырьем за рубеж, на нефтедоллары покупают все – автомашины, яхты, роскошь, послушание значительной части подданных. Этой силе не нужны промышленность и сельское хозяйство – все проще купить. Не нужна и наука. Совсем не нужна. Ее продукцию тоже можно купить за рубежом. А при такой стратегии можно избавиться от единственного оставшегося оплота независимости в стране – от Академии наук, со званиями, которые нельзя отнять, с авторитетом, который не пожалован сверху, с неподконтрольными связями с заграницей, с накопленными богатствами (недвижимость!), которые пригодись бы для раздачи верным чиновникам. Вузы уже прижали к ногтю, а Академия вот мозолит глаза. Ковальчука, вишь, забаллотировали…