Мозаика Парсифаля - стр. 70
– Какое имя назвать? – кисло поинтересовался офицер.
– Апачи. Вполне достаточно.
– Он поймет, в чем дело?
– Непременно.
– Мне ваша кличка ни о чем не говорит.
– И не должна.
– Вы определенно не желаете, чтобы мы сработались.
– Весьма сожалею.
– Значит, приезжать вы не хотите. Где же мы встретимся?
– В парке «Вилла Боргезе». Я вас найду.
– Да, пожалуй, это проще, чем мне отыскать вас.
– А ведь вы ошибаетесь, Бейлор.
– В чем?
– Да в том, что мы якобы не сработаемся. – Огилви промолчал, а затем добавил: – Встречаемся через два часа. К тому времени объект уже может связаться с вами.
Март, как правило, не самый лучший месяц для парка «Вилла Боргезе». Прохлада римской зимы, хоть и не очень суровой, еще не исчезла полностью. Еще не раскрылись бутоны, не вспыхнули красками продолговатые и круглые клумбы – гордость парка весной и летом. Несметное число тропинок, проложенных между линиями к зданию знаменитого музея, казались чуть грязноватыми, зелень – немного блеклой, деревья – сонными. На скамьях вдоль пешеходных троп лежал слой пыли. Над парком висела легкая дымка, которую обычно смывают апрельские дожди. Но пока природа хранила мартовскую безжизненность.
Огилви стоял у огромного дуба позади музея, граничащего с парком. Было слишком рано, и по аллеям слонялось всего несколько студентов и туристов, томящихся в ожидании момента, когда смотритель распахнет двери, ведущие к сокровищам Боргезе. Бывший оперативник, вновь вернувшийся к деятельности, посмотрел на часы. На его изборожденном морщинами лице промелькнула тень раздражения. Время приближалось к восьми сорока, и сотрудник военной разведки опаздывал уже больше чем на полчаса. Недовольство Огилви было обращено в равной мере как на себя, так и на Бейлора. Торопясь отвергнуть визит в посольство и желая показать, что командует операцией, он избрал очень плохое место для рандеву. Никуда не годное место. Огилви это понимал. Видимо, и подполковник сообразит, если даст себе труд подумать. Скорее всего, он и опаздывает по этой причине. На самой вилле Боргезе слишком тихо в столь ранний час, она стоит слишком уединенно, и на ее территории чересчур много укрытий, из которых можно вести наблюдение как визуально, так и с помощью приборов. Огилви выругался про себя, это явно не лучший способ утверждения своего авторитета и претензий на руководство. Подполковнику, видимо, пришлось избрать кружной путь, менять средства передвижения, использовать различные уловки в надежде обнаружить слежку. Фотокамеры КГБ нацелены на посольство, и Бейлор оказался в нелегкой ситуации в результате деятельности вашингтонского осла с загадочной кличкой Апачи, которая как нельзя более подходит для коробки с корнфлексом.
Загадка в имени, конечно, была. Но она не имела ничего общего ни с глупостью, ни с маркой корнфлекса. Семь лет назад в Стамбуле два секретных агента с кодовыми именами Апачи и Навахо едва не расстались с жизнью, пытаясь предотвратить организованное КГБ убийство.
У них ничего не вышло, но в ходе операции в четыре утра Навахо попал в критическую ситуацию на пустынном в это время бульваре Ататюрка. Команды убийц из КГБ перекрыли все пути спасения. Гибель казалась неизбежной до того момента, как Апачи, прорвавшись на огромной скорости по мосту на украденной машине, притормозил у тротуара и приказал партнеру либо прыгать к нему, либо остаться без черепа. Под бешеным огнем Огилви сумел проскочить, получив касательное ранение в висок и две пули в правую руку. Человеку, которого семь лет тому назад звали Навахо, было не просто забыть Апачи, ведь без него Майклу Хейвелоку пришлось бы закончить счеты с жизнью в Стамбуле. Огилви очень рассчитывал на хорошую память Навахо.