Моя Месть вкуса горького шоколада - стр. 32
- Это правда? - показала Андрею фотографии, с трудом сдерживая слезы, от запланированного спокойствия не отсталость и следа.
- А что тебя так удивляет? - ошарашил ответом он, и тут впервые я увидела на его лице эгоистическую ухмылку. Словно в тот момент у меня открылись глаза, и эти искривленные уголки губ всегда присутствовали в его мимике.
Не сразу нашла, что ответить, смотрела тогда, как на незнакомого человека, не веря своим ушам. Что меня удивляет? Он серьезно? Боже как больно-то...
- Что удивляет? - прошептала я, заикаясь: - Ты с другой женщиной? Как это понимать?
- Ты все видишь сама, - произнес муж с безразличием, а мне захотелось закричать: - Как хочешь, так и понимай.
Неосознанно попятилась назад, впервые я наткнулась на стену такого безразличная, что хотелось раствориться от понимания этого. Задавая подобный вопрос, любая женщина, даже знающая о предательстве, наверняка в глубине души надеется услышать оправдание, но никак не такой плевок в лицо.
- Андрюш, - не своим голосом позвала я, все еще надеясь пробиться сквозь ледяную маску. Только я не учла одного – того, что это и не маска вовсе: - За что ты так со мной?
- Лер, хватит! Меня начинает раздражать этот разговор. Что ты хочешь услышать от меня? - гаркнул Андрей так громко, что все мое тело стала бить дикая дрожь.
- Я... я... мне... - голос не слушался, а слезы обожгли щеки. Что может чувствовать женщина в такой момент? Лучше никогда никому не знать!
- Я не собираюсь оправдываться! Да, я сплю с другими бабами. И что? Тебе чего-то не хватает? Живешь как у черта за пазухой. Так что займись лучше моим сыном вместо того, чтобы устраивать истерики.
- Что ты такое говоришь? – воскликнула, не выдержав: - Ты представляешь, как больно делаешь мне? Я не понимаю только за что? Ты сам говорил, что любишь...
Наивная глупая девчонка, в тот момент еще верила в чистую любовь, все еще таила в глубине своей боли тот светлый лучик, который разросся за то время, пока была с Кирсановым. И еще тогда не знала, что буквально через несколько дней от глубокого искреннего чувства останется только пепел, а выжжет все живое тот, кого так слепо любила.
- Люблю - не люблю, какое это имеет значение. Ты спрашивала, я отвечал, - холодно усмехнулся муж, чем напомнил мне дьявола, злобного, жестокого, жуткого.
- Я хочу уйти, видеть тебя больше не могу! - воскликнула, задыхаясь, и в ту же секунду усмешка пропала с лица Кирсанова. И его перекосило от бешенства.
Муж схватил меня за горло и сжал так сильно, что я захрипела от нехватки воздуха, злобно зарычал:
- Только, блядь, рыпнись отсюда, пожалеешь, что на свет появилась. Поняла?
Я не могла ничего ответить, смотрела в тот момент еще на любимого мужа широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Мне было страшно, Андрей стал жестоким чудовищем, о существовании которого я не подозревала. Или же не хотела подозревать, ослепленная его лживым лоском.
- Поняла? - заорал он, и в тот момент казалось, что из его пасти вырывается пламя.
- Поняла, - прохрипела в панике, чувствуя, что силы покидают меня.
Отпустил, и я упала на пол, содрогаясь от кашля и рыданий, до конца не веря в происходящее. Ну не мог он в один момент так измениться... Не мог! И не менялся! Кирсанов всегда был таким, это я была слепа, а, между прочим, меня предупреждали. Господи, какой же дурой я была!