Моя Гелла - стр. 17

Для меня девчонка из зала – это не мисс популярность, а скорее серая мышка, которая сидит в уголке с книжкой. Но нет. Она центр компании. Увидеть ее вне зала так же странно, как встретиться нос к носу с ожившим персонажем из книги, но это происходит, и я сжимаюсь в ожидании ее излишнего внимания, объятий, навязанной дружбы, но она проходит мимо.

Я, скорее всего, пялюсь на нее так, что встречаю полный недоумения взгляд и вежливую улыбку, но ничего более. С девчонкой здороваются все, проходящие мимо, ей улыбаются. Солнечный свет попадает в ловушку ее прически – вороньего гнезда и подсвечивает несуразную голову самым настоящим нимбом. Она некрасивая или я чего-то не понимаю в красоте? Но на нее смотрят, оборачиваются, притормаживают, чтобы урвать объятие и вскользь брошенное слово. Оказывается, не только я ее «друг».

– Эй! – В меня врезается какой-то студент.

На мгновение отвлекаюсь, а потом снова смотрю в ту сторону, куда ушла девчонка из зала. Почти могу видеть ее след, будто мы на секунду переселились в фильм «Скотт Пилигрим против всех» и каждый ее шаг топит воображаемый лед, покрывший щербатую плитку институтского коридора.

Студент обходит меня по кругу и бормочет под нос что-то подозрительно похожее на «псих какой-то», меня передергивает от этих слов, и на губы сама собой наползает улыбка. Ты психов не видел, парень.

– Эй! – А вот это уже Соня. – Ты куда уставился?

Она выглядывает из-за моего плеча, но кроме недовольного студента там уже никого нет. Толпа поглотила девчонку вместе с нимбом над головой, замешав в серую посредственную массу.

– Знаешь ее? – спрашиваю и тут же ловлю на себе недоуменный взгляд сестры.

– Кого?

– Пошли, кое-что покажу.

Соня плетется следом неохотно. Ей все происходящее явно совсем не нравится, но выбора у нее нет. Я веду ее по следам девчонки, видным только мне, – по растопленным в снегу дорожкам. На самом деле по этому коридору просто можно пройти или в кафетерий, или к выходу на улицу, так что я точно знаю, где искать мою «подругу».

– И?

– Пошли в кафе.

– Опять? Спасибо, я уже с тобой…

– Да ладно, ты же жить без кофе не можешь, пошли уже.

– Я слышала, что ты бросил занятия с Эльзой, имей в виду, отец рвет и мечет.

– Плевать.

– Мать пожалей.

– Она нас не жалела, – повторяю в который раз.

В кафе я снова нахожу взглядом кудрявое гнездо. Его обладательница сидит за столиком у окна в окружении хохочущих подружек. Мы с Соней садимся через проход от них, и приходится принести сестре кофе, который она заранее называет паршивым. Возвращаюсь, поглядывая на заветный столик, но все внимание кудрявой обращено к чему угодно, только не ко мне. Меня. Не. Существует.

Что-то новенькое. Значит, я хорош в качестве друга только в грязном концертном зале?

– Есть разговор, – говорю я.

Соня закатывает глаза и, сморщившись, делает глоток:

– Какая гадость.

Она вытирает салфеткой руки, с тоской поглядывает на крабовый салат у парочки за соседним столиком, но он, видимо, не проходит ее кастинг на роль обеда, и она вздыхает:

– Слушаю.

Соня – драматичная особа, себе на уме, и очень уж преувеличенно неприязненно относится ко всему миру.

– Знаешь ее? – киваю на кудрявую.

– С чего ты взял?

– Я почти уверен, что она поет в местной студии.

– Зачем она тебе? – Брови Сони ползут вверх. Выражение лица становится еще более непроницаемым. – Она хорошая.