Моя драгоценная гнома - стр. 63
- Ну все, достаточно, - наконец сунул голову в дверь Барт. – Ополаскивай его.
Я окатила Дагобера прохладной водой, подумала – и вылила себе на голову здоровенный ковш. Стало хоть немного легче.
Олаф и Видалф опять подхватили Дагобера, завернули в простыню и уволокли на сеновал, а устроилась на чурбачке во дворе, возле самого входа в сарай – пережидая, когда моя одежда хоть немного просохнет. Гюреска принесла мне рубашку – огромную, мне до колен, но я приняла ее с благодарностью и шмыгнула на сеновал.
Дагобер спал, тяжело дыша во сне, и я торопливо переоделась натянув чистую рубашку. Какое же это блаженство – надеть чистую одежду!
Завалившись в сено, я блаженно вытянулась, а потом посмотрела на эльфа. Все беды от него. Как только он появился – вся моя жизнь пошла наперекосяк. Тут я поняла, что повторяю слова самого Дагобера. Для него-то я оказалась пострашнее желтой чумы. Я вздохнула и легла на бок, рассматривая лицо эльфа.
Какие совершенные черты. Разве это справедливо, что один достается и красота, и власть, и богатство, а другим – ничего?
Дагобер перевернулся на спину и отвернулся от меня. Ну, отвернулся – и отвернулся. Можно было бы отдохнуть – как раз время для полуденного сна, но я не смогла лежать спокойно. Соломинки кололи сквозь одежду, как ежовые колючки – так мне казалось. Поерзав, я села, а потом переползла, устроившись с другой стороны – чтобы можно было видеть лицо эльфа.
Я смотрела на него и чувствовала такое наслаждение, словно пила воду со льдом в самый жаркий полдень. Дагобер больше не шевелился, и я, повинуясь неожиданному порыву, погладила его по щеке – даже не погладила, а просто прикоснулась ладонью. У эльфов редко росла борода, а у принца Дагобера щеки были гладкие, как у младенца. Гладкие, как хорошо отполированный мрамор, только теплые.
Мне вспомнилась статуэтка «Охотника», и я покачала головой – нет, он не охотник. Статуэтка была копией Дагобера внешне, но она лгала. Я не смогла передать внутреннего мира своей модели. Какой же он – принц Дагобер? Какова его сущность? И душа?..
Эльф не проснулся, и я осмелела еще больше – придвинулась ближе, провела кончиками пальцев по шее – до груди, чуть отодвинув простынь. И сразу стало трудно дышать – как будто грудь переполнило восторгом, как в детстве, когда дарят какое-нибудь лакомство! Но это был не чистый восторг детства, а какой-то другой, я не могла его объяснить. Восторг, а вместе с ним – томление, печаль, желание быть ближе к этому существу… Быть как можно ближе! В какую-то секунду мне показалось, что я умираю, и я испугалась до дрожи.
Сердце то стучало сумасшедше-быстро, то замирало, и я поняла, что умру немедленно, не прикоснусь к эльфу не пальцами, а губами.
Словно повинуясь непонятной колдовской силе, я медленно наклонилась к Дагоберу. Больше всего манили его губы, ведь дыхание – это и есть душа. Если поймать его, то можно поймать душу… И разгадать все тайны, скрытые в сердце…
Эльф открыл глаза и уставился на меня.
- Ты что это делаешь? – спросил он подозрительно.
Томление и восторг исчезли, как будто их рукой смело, и остались лишь досада и злость. Злость – на себя, что я повела себя, как дура, как самая распоследняя дура!
- Хотел послушать, дышишь ли ты, - сказала я, отстраняясь от Дагобера. – Вдруг принц помер, а я и не заметил.