Мой первый, или пари на ректора - стр. 25
Машинально глянув в направлении звука, он вздрогнул и быстро отвел глаза – девушка в красном ёрзала, зажимая между коленями его пальто, сбившееся в кучу, медленно мотала из стороны в сторону головой и тяжело, сбивчиво дышала, периодически срываясь на стон.
Стараясь сфокусировать неожиданно поплывший взгляд, Родин наполнил еще одну рюмку чуть подрагивающей рукой. Медленно, акцентируя все рецепторы на вкусе алкоголя, выпил.
Нет. Он не будет думать о том, какие части тела этой малышки трутся сейчас о его пальто.
Он вообще не будет о ней думать. Какая разница, кто там стонет на другом конце дивана? И почему… они там стонут.
Хотя, дураку понятно, почему – девчонке явно чем-то сдобрили коктейль, когда она пошла в разнос после неудачи с ним. Эта та самая реакция, на которую рассчитывал мудачок из кладовки. И, скорее всего, сейчас рассчитывает, окружив с дружками клуб и карауля его двоечницу.
А она тут – с неожиданным самодовольством подумал Родин. И не тебе устраивает спектакль, дебил ты дверью стукнутый, а мне – дважды спасшему ее джентльмену из ВИП-комнаты, празднующему сегодня своей юбилей.
Чертенок в душе снова оживился – ну вот, видишь, как всё складывается! Это же и в самом деле подарок тебе на день рожденья! Ну, или плата за твои сегодняшние страдания и награда добрые дела. Да еще какая щедрая награда! От души, можно сказать!
А ты что делаешь? Вот тебе реально не стыдно?
Человек старается, стонет, спинку выгибает, пальто твое сейчас окончательно изнасилует, а ты даже не оценишь! Хоть бы глазком глянул, мученик ты великовозрастный! Никто ж не сказал – воспользуйся ее состоянием, подкрадись и закинь ее ноги к себе на плечи, спуская трусики и колготки уже до колен. Никто не приказывает тебе нащупать членом уже без сомнения мокрую щёлку, а потом медленно, чтоб не очнулась, протолкнуться внутрь – насаживая ее на себя всё глубже, раздвигая тугой, пульсирующий колодец и глуша ее стоны жаркими поцелуями… Никто не сказал – трахни ее, Макс, да так, чтобы орала от наслаждения, чтоб от оргазма очнулась и сама на тебя налезла, прыгая у тебя на члене, пока ты пытаешься поймать губами ее темные от возбуждения соски…
Зажмурившись, Максим Андреевич сильно и резко помотал головой, выметая из головы картину, от которой кровь ударила ему в уши и сердце запрыгало в груди, как стероидный заяц.
Внутренний чертенок был кто угодно, только не дурак. «Глазком взгляни», ага. Знаем мы эти ваши чертовские делишки – сначала глазком, потом двумя, потом – подойди, рассмотри поближе, потом понюхай… Плавали, знаем.
У него есть стейк, есть бухло, и есть рука. Испытанная, правая. Много раз выручавшая после лекций, когда студенточки решали развлечь его мини-юбками на первых рядах. Никто не мешает принять еще одну рюмочку, расстегнуть ширинку и под божественные звуки стонущей рядом девушки помочь себе сбросить напряжение, как это заведено у любого уважающего свою свободу холостого мужчины. Как говориться – спасение утопающих дело рук самих утопающих.
Как всегда, когда твердо принимал какое-то решение, Максим Андреевич успокоился и даже немного повеселел. Заранее расстегнул ширинку, откинулся на мягкую спинку дивана и, начиная поглаживать большим пальцем по вздутому холму боксеров, влил в себя до краев налитую рюмку рома. Закусывать не стал – есть в таком состоянии не хотелось вовсе.