Мост короля Людовика Святого - стр. 2
Конечно, настоящая литература всегда обращается к прошлому и заглядывает в будущее, но ведь не зря обронил как-то Ницше: вечные проблемы ходят по улицам.
Что проза и драматургия Уайлдера с космосом в особых отношениях – видно сразу. Неточно было бы сказать, что повествование в произведениях писателя проложено цитатами из Данте, Шекспира, Гёте и других великих фигур прошлого; не проложено, нет, – высказывания великих естественно, полнокровно входят в его ткань. И хотя дистанция между историческими гигантами и любимыми героями Уайлдера, конечно, сохраняется, пропастью ее назвать нельзя: они, герои эти, по замыслу автора, тоже люди на все времена. Такая историческая «прописка» действующих лиц отражает общие мировоззренческие установки писателя. Он не слишком задумывается над экономическими, социальными основаниями жизни, но зато, безусловно, верит в индивидуальное совершенство личности, во всеобъемлющую силу высокой духовности.
А вот «улицу» в его книгах разглядеть нелегко, то есть нелегко выявить их связь с современностью, XX веком, его социальными и нравственными потрясениями. И все же эта связь существует. Надо только внимательно вчитаться в строки его книг, вслушаться в их звучание.
«Иногда, после целого дня исступленных заклинаний, в ней что-то надламывалось. Природа глуха. Бог безразличен. Человек бессилен изменить ход вещей. И тогда она застывала где-нибудь на перекрестке, в голове у нее мутилось от отчаянья, и, прислонясь к стене, она мечтала уйти из мира, в котором отсутствует Замысел».
«…Потому что, если вы кого-нибудь любите, вы передаете ему свою любовь к жизни; вы поддерживаете веру, вы отпугиваете демонов».
Слова эти произнесены разными людьми и по разному поводу, но роднит их единство тона – глубоко неравнодушного, даже сентиментального, если угодно (а как, право, не хватает иногда сантимента, не прикрытого расхожей иронией), согретого личным присутствием самого автора. Он не просто взвешивает идеи – любовь, самосознание, мировой порядок, – а переживает их. Потому и слезы на глазах, потому и отчаяние перед безразличием природы. Чаще всего это личное чувство выражено просто в интонации, жесте, реплике, но однажды, уже на склоне лет, Уайлдер попытался развернуть его в судьбу, отступив от обычного правила выдвигать на первый план мысль. Речь идет о романе «Теофил Норт» (1973).
Тридцатилетний преподаватель оставляет работу в школе и отправляется в Ньюпорт – в края своей юности. Здесь он дает частные уроки иностранных языков, за плату читает вслух Данте, Шекспира, учит детей играть в теннис. А главное – наблюдает жизнь, классифицирует человеческие типы, ищет, как Шлиман в Трое, исторические слои современного городка – и тщательно избегает любых контактов, выходящих за пределы его профессиональных обязанностей. «Я приехал в Ньюпорт для того, чтобы наблюдать, не вмешиваясь».
Не выходит. Как бы помимо своей воли Норт становится добрым ангелом: не допускает заведомо абсурдного замужества юной сумасбродки, возвращает волю к жизни отставному дипломату, излечивает от болезненной застенчивости одного из своих учеников. Более того – в округе распространяется слух об «электрических руках» Норта: они якобы обладают магнетической силой, способной исцелять любые болезни. И вот к его дому, как к Лурдскому монастырю, тянутся страждущие…