Москва кричит - стр. 9

Мой самый большой страх – проживать день за днем еще много лет.

Из моих дневников

Я никогда и никому не желал зла. Всеми своими силами я добивался лишь одного – собственного исчезновения. Каждый раз, когда закрывал глаза, я мечтал лишь о том, чтобы от меня не осталось и следа.

«Рассеивая сумрак», Сэм Альфсен

Он шел вдоль трамвайных путей, прихрамывая из-за огромной мозоли, натертой новыми ботинками, и проклиная свою жизнь. Пиджак смялся и пропитался потом, стаканчик эспрессо-тоника приятно охлаждал руку, но дальше по телу эта прохлада не распространялась. Сухая жара стояла в Москве уже третью неделю, а их все еще заставляли надевать в офис пиджаки и брюки. На совещаниях стоял такой запах, что Витька удивлялся, как все могут сохранять серьезные лица. Боже, как же он ненавидел свою работу! Сборище тупиц, которые строят из себя бизнесменов, а сами не могут донести кофейные стаканчики до мусорки. Все одинаково серые, оплывшие, с красными глазами, грязными воротниками рубашек. Они ходят вместе обедать (Витьку как-то позвали с собой) и весь перерыв говорят только о том, как увеличить продажи, на что лучше ловить окуня и кто как часто и в каких обстоятельствах изменяет жене. На последней теме он не выдержал и, сославшись на недоделанные задачи, ушел.

Сегодня же был особенно гнусный день. Прямо как в кино: и проспал, и кофе убежал, залив плиту, и такси не удалось вызвать. В автобусе с одной стороны прижимался огромный мокрый мужик, а с другой дурно пахнущая кошачьей мочой старушка. Разве что машина из лужи не окатила, спасибо жаре. Весь день он с усилием фокусировал взгляд на бегающих строках документов, а потом и вовсе не мог вспомнить таблицу умножения и полез в калькулятор. «Виктор Андреевич, вы в каких облаках витаете? Свои показатели за последний год вообще видели?» – начальник отчитывал его, а Витька все не мог оторвать взгляд от огромных мокрых пятен над выступающим животом этого придурка и думал только о том, как будет вечером оттирать с плиты застывшие разводы от кофе.

К чему притворяться, так прошел не только сегодняшний день, но и последние год и два месяца. Так стало с тех пор, как из его квартиры исчезли звуки гитары и нежного голоса, запахи выпечки, китайских приправ и лимонных духов, а вечернюю темноту больше не разгоняли десятки ароматических свечей. Витька не позволял этим воспоминаниям заполнить мысли и прогонял метлой, стоило им появиться в дальних уголках сознания. Но сегодня он позволил себе слабость. После тяжелого дня зашел в ту самую кофейню напротив фонтана. И дал волю воспоминаниям нахлынуть:

– Ой, простите, – Витьку почти сбила с ног очаровательная блондинка со светло-карими большущими глазами и в странной рубашке в заплатках.

Она неловко хихикнула и вобрав голову в плечи протиснулась к выходу из маленькой кофейни, держа обеими руками огромный стакан эспрессо-тоника. Витьке не потребовалось долго думать. Он просто пошел за ней, будто околдованный песней русалки. В этот день он впервые почувствовал себя живым и не расставался с этим распирающим грудь и голову ощущением, держа ее руку до самой смерти. Ее внезапной смерти.

– Эй, поосторожней! – крикнул он, когда мелкая девка с сигаретой толкнула его плечом, выдернув из воспоминаний, и пошла дальше, будто и не заметив этого.