Молчание. На грани шепота - стр. 33
Он действительно надеялся что-то понять, но вопросов стало только больше, а вместе с ними росло и волнение так сильно, что никакие законы приличия не могли заставить держать их при себе.
− Стигматами принято считать божественную метку, как вот эта.
Грэстус показал правую ладонь, на которой виднелась иссиня-чёрная звезда с множеством неровных вершин, изрезавших всю ладонь.
− Это символ спасения, − сообщил он. − Эта метка – истинная стигмата и говорит о моей борьбе с тьмой, а стигматы аграафов, о которых спрашивал я, не истинные. Они вызваны темным началом, и чем глубже сила проникает в тело и душу, тем страшнее и больше стигматы аграафов.
− И сколько их у вас? – затаив дыхание, спросил король.
Никакой метки на руках сына он не видел, но и других следов тоже, даже не предполагал, что они могут быть, а теперь с трудом сдерживал дрожь волнения.
− У меня их нет и никогда не было, но у вашего сына они есть. Он сам это сказал, а значит сила заползла глубоко в его тело и начала его пожирать. Рано или поздно она доберется и до души.
− Значит, он обречен? – спрашивал король, будто впервые услышал, что аграафов преследует недолгая жизнь и безумие.
− Все аграафы обречены, − меланхолично ответил Грэстус и снова переместил себе бокал с вином, чтобы неспешно пробовать его, наслаждаясь нотами вкуса так, словно в этом смысл всей жизни. − Это даже не страшно, просто так было задумано.
− Как вы вообще поняли, что у него есть эти стигматы? – спросил король, вскакивая со своего места и быстро шагая к окну.
Оттуда можно было увидеть сад, освещенный огнями бального зала. Несколько пар, утомленных танцами, прогуливались по дорожкам, в лучах невысоких фонарей, только эта их беспечность сейчас злила короля. Он бы хотел видеть сына где-то там среди этих пар, беспокоиться, чтобы его не окрутила какая-нибудь ушлая девица, а не слушать дикие истории о метках и пожирающей души тьме.
− Все очень просто, − спокойно ответил Грэстус. − Я сравнил нас. Он малоподвижен, бледен, слаб, затянул себя тугим костюмом, вот я и подумал, что все дело в стигматах, а он это подтвердил. К тому же его силы оказалось куда больше, чем я предполагал. Подобной мощи от мальчишки я не ожидал. Уж простите мне такие слова, но аграаф в двадцать лет − сущий ребенок, даже если он сын короля. Гэримонд оказался куда сильнее, чем я вообще мог предполагать. Многое из того, что он сделал сегодня, удавалось мне лишь на втором столетии жизни. Защищающий купол с временным ограничением – это уровень очень могущественного мага. Перенастройка энергии противника и превращение ее в свою не каждый аграаф осваивает, а вот так с легкостью пропустил мою через свой посох и присвоил себе, будто это пустяк. Про расторгнутый договор с посохом я даже говорить боюсь. Я был уверен, что это невозможно, и не поверил бы, если бы своими глазами не увидел, как он это сделал, еще и с такой небрежностью, словно это так же просто как выбросить на дорогу башмак.
− Но ведь вы победили, − не понимал король. – Если вы победили, значит он не так уж и силен.
− Да, я победил, но на моей стороне опыт, и никакой победы я не чувствую. Мне кажется, что он просто поддался, пытаясь скрыть часть своих умений.
− Зачем ему их скрывать? – спрашивал король, оборачиваясь. – Что страшного в силе?