Мои сводные монстры - стр. 19

– Я сказала, убери от меня руки! – вновь пытаюсь оттолкнуть его от себя. Не хочу верить его словам, не могу просто. – Я тебе не верю!

– Я. Не. Могу. Убрать. Руки, – смотрит на меня колючим безнадежным взглядом. И я вдруг понимаю, что он действительно не может. Он же больной. Ненормальный абсолютно. Мама была права во всем. Я правильно сделала, что уехала.

– Чего ты от меня хочешь? – проговариваю я почти спокойно, хотя внутри меня все грохочет и разносится пылью. – Что я должна сделать, чтобы ты отвалил от меня? Хочешь трахнуть меня? Давай сделаем это быстро, и ты покатишься к чертям!

6. Глава 5

Секунду смотрит почти с брезгливой ненавистью, а потом цедит, облизав губы:

– Хорошо. Раздевайся.

– Не стану, – проговариваю четко. – Ведь насильникам положено рвать на жертвах одежду, брать силой. Я тебя не хочу, Гордей. Давай сделай это, и я пойду спать.

– Ты же спросила, что тебе нужно сделать, чтобы я отвалил? – его глаза темные, отсвечивают звездами. – Сегодня. Все, что я попрошу. Сегодня как раньше.

– Не будет уже как раньше, – отвечаю севшим голосом, по щекам льются горячие слезы. – Не получится.

– Притворись, – так блестят его глаза… может быть, просто недостаток освещения. Конечно. Он же не может… – У тебя хорошо получается.

— А что твои шлюхи притворяются хуже? – стираю слезы со щек. Мне сейчас так больно, что хочется, чтобы ему стало еще хуже.

– Только сегодня. И больше не приду, – его большие пальцы вычерчивают какие-то узоры на моей кожу. – Ни шлюх, ни Руса, никого. Только ты и я. И я больше не приду. Ты же этого хотела?

Хотела. И боялась. Боюсь. Лучше бы он и оставался ужасным монстром. С таким можно бороться. А с ним настоящим – нет. Сил не хватит. Боже, это невыносимо.

– Ты врешь мне, что больше не придешь, да? – цепляюсь я за пустоту. – Ты не сможешь удержаться.

– Я никогда тебе не вру, – склоняет голову он. – Ты же знаешь. Я не могу.

– Знаю, – прижимаюсь губами к его шее, снимаю ими пульс, который бьется в такт с моим. – А еще я знаю, что то, что было, – это ошибка. Нам не стоило быть вместе никогда, – последнее слово бьет ножом или током. Больно.

– Одна ночь, – его дыхание сбивается, – и все “никогда” в твоем распоряжении.

Скользит ладонью по моей спине, едва касаясь, невесомо, словно это не его пальцы, а моя разыгравшаяся фантазия. Может, и так.

– У меня есть условие, – выдыхаю ему в губы, несмело касаюсь самыми кончиками пальцев щеки.

Смотрит так… так печально. Как будто бы ожидает, что я предложу ему прыгнуть с моста.

– Я согласен.

– Никаких поцелуев в губы. Не стану тебя целовать. Просто секс, – выпаливаю это и стягиваю лямку пижамной маечки с плеча. – Договорились?

– Я согласен, – повторяет он. – Согласен.

– Поклянись мне, что больше не придешь ко мне после этого раза, – прошу я… или умоляю. Позволяю верху соскользнуть с себя. – Один раз, и все… Ты больше меня не терзаешь.

– Клянусь, – его пальцы зависают в миллиметре от моей кожи, но обжигают и так. Оглаживают воздух вместо моей груди. – Твоей жизнью.

– Да, верно, ты лучше убей… – не заканчиваю фразу, дергаю ленточку пижамных шортиков, и они тоже отправляются в бездну подо мной. Под нами.

– Моя ничего не стоит, – говорит совершенно серьезно. – Пустая, никому не нужная. Ни тебе, ни мне.

Мне больно от его слов. Физически больно. Я словно рефлекторно прижимаюсь к нему. Он в той же одежде, которая пропахла их запахом и духами, которая перебивает его, от которой тошнит.