Мои сводные монстры - стр. 21
— Уговор был на другое, – мямлю я, когда он позволяет мне всего пару глотков кислорода. – Или я хуже твоих шлюх? Не надо церемониться, будь собой настоящим.
– Пойдем со мной, – он внимательно смотрит на меня, снова тянет за руку. – Ты хочешь, чтобы я был насильником? Так тебе проще будет, да?
Не претензия, нет. Понимание, просто констатация факта.
– Мне плевать, как это будет, – продолжаю сопротивляться. – Ты не будешь лучше, чем он. А после я просто приму душ и все забуду. И тебе, что, нужна для этого кровать?
– Мы в душ, – говорит почти холодно. – Не хочу пахнуть кем-то другим.
Заводит меня в мою же комнату, толкает в сторону ванной комнаты.
– Давай, Стеф. Давай сделаем вид, что… Что все не так, как мы оба хотим. Иди, а я ворвусь. И изнасилую тебя. А ты… Ты пообещала мне сегодня.
– А ты пообещал не целовать меня, – выкрикиваю зло, умирая от обиды. – Ты весь пропах своими шлюхами, и мне мерзко от этого.
– А ты вся пропахла своей лживостью, – он как будто бы даже не злится. – И я все жду, когда мне станет от этого мерзко.
— Ты еще и трус? – усмехаюсь я. – Даже для этого у тебя кишка тонка. Его мне не пришлось убеждать, вести все эти светские беседы.
Вздыхает тяжело, словно принимая какое-то решение.
– Пусть все будет, как ты хочешь, – шагает ко мне и одним движением заводит за спину мои руки. – Пусть я буду плохим.
Целует меня жестко, перехватив мои запястья за спиной одной рукой, второй надавливает на мой подбородок, вынуждая открыть рот. Врывается в меня языком, давит им на нёбо, всасывает мой язык, подталкивая меня к двери душевой кабины.
– Буду худшим, твоим отвратительным монстром, – кусает мои губы, до боли, до крови. А я позволяю ему это, уже даже не прикрываясь слабым протестом.
Вталкивает меня в душевую кабинку, сразу же шагает следом, прижимая меня к холодной стене, врубая воду, стягивая быстро с себя промокающие на глазах шмотки.
– Буду твоим ничтожеством, насильником, – упирает ладони мне в плечи, прямо впечатывая меня, распластывая между собой и мокрой стеной, которая становится огненной от моей раскаленной кожи.
Его тело напряжено до предела, видно каждую мышцу, каждое сухожилие. Я хватаю открытым ртом водяную взвесь, рушусь внутри себя, перестаю быть маленькой лгуньей.
Не хочу, чтобы он понял, насколько сильно я его сейчас хочу, не хочу, чтобы он понял, что у меня первый. Но этого уже не утаить. От него не спрятаться – знает меня лучше меня самой.
– Буду твоим… сегодня… а кем именно мне по хер, – коленом раздвигает мои ноги.
Его ладонь скользит по моим ребрам, жестко и властно вжимая меня в стену. Стискивает мою грудь, прищипывая сосок, поднимается выше и накрывает ладонью мое горло, чуть сжимая пальцы.
– Давай, моя девочка, кричи, – выдыхает он мне в лицо. – Громче, чтоб точно было понятно, что тебя насилуют.
– Я не сделаю ничего, чего бы тебе хотелось, больной ты извращенец, – я поднимаю из глубин души всю грязь, всю ненависть, потому что слишком близка к тому, чтобы действительно отдаться ему не только телом. – Он все равно всегда будет лучше, – чеканю слова, перемежая их с болью, которой напитано мое дыхание.
– Конечно, лучше, – пальцы проходятся от пупка вниз, раскрывают мои складочки, касаются клитора. – Хороший мальчик. Часть семьи. Ты так сладко с ним стонала, – закусывает мою губу, чуть оттягивает. – Знаешь, я все время спрашиваю себя, почему ты? Все было бы настолько проще, если бы это был кто-то другой.