Мое темное желание - стр. 52

Натали приоткрыла дверь и просунула голову в щель.

– Ау-у. Можно вас побеспокоить?

Уже беспокоишь, черт подери.

Я откинулся на спинку кожаного кресла, снял очки в толстой черной оправе и положил их на подставку.

– Да?

– Ваш обед готов, мистер Сан.

С тех пор как мне исполнилось семнадцать, я каждый день ел на обед одно и то же. Восемь полосок сашими[34], один торо инари[35], холодные перцы шишито[36] и огуречный салат. Разнообразие меня не интересовало. Я не получал от еды удовольствия, а диабет второго типа казался мне не более привлекательной перспективой, чем банкротство по девятой статье.

– Подавай.

Натали вторглась в мои владения, ввозя тележку через двойные двери. Прошла за мной к журнальному столику, поставила большую фарфоровую чашу с водой и подала мне чистое полотенце, когда я вымыл в ней руки. Как помощница она вполне терпима. Бывшая участница «Фи Бетта Каппа» в университете Джонса Хопкинса. Не пользовалась ароматизированными косметическими продуктами, которые вызывали у меня тошноту. Способна выполнять указания на уровне выше среднего. Слишком любила побеседовать, но, полагаю, я еще не встречал человека, который мог свести свои вопросы, ответы и реакции к предпочтительному для меня лимиту в два слога.

Она переставила поднос с блюдами с тележки на столик, затем взяла свой айпад и прижала его к груди. Светло-голубая блузка, облегавшая ее тело, как пищевая пленка, с каждым движением натягивалась все туже, если такое вообще возможно. Она дополнила блузку облегающей серой юбкой и парой туфель Louboutin на таких высоких каблуках, что ей, наверное, открывался прекрасный вид на Монумент Вашингтону.

Я вскинул бровь, не понимая, с чего она решила, что может остаться.

– Да?

Она громко сглотнула.

– Мистер Сан… – Натали нарисовала круг носком нелепой туфли, сжав планшет так, что побелели костяшки пальцев.

Я не сводил с нее глаз. Она знала, что не стоит ждать, когда я нарушу молчание.

Натали заерзала под моим пристальным взглядом.

– Еще кое-что.

Разглядывая ее целых десять секунд, я пришел к выводу, что она не намерена заканчивать мысль.

– Я весь как на иголках, Натали. Говори, как будешь готова. Желательно в этом столетии.

Еще одно судорожное глотание. Прерывистый вздох. Я уже должен был закончить обед, который предпочитал есть охлажденным до восьми градусов, каким, как я ожидал, его и подадут.

Внимание Натали привлекла доска для го. Она прижала ладонь к груди.

– Ой. Вы уже вечность не играли в шашки.

– Это го. – А тебе пора на выход. – Так что ты там хотела сказать?

– Точно. – Она прокашлялась. – Простите, что лезу не в свое дело, но на днях я невольно подслушала разговор вашей матери с Селестой, когда та заезжала на обед. – Натали заставила себя смотреть мне в глаза. Непростая задача. Выражение моего лица, по обыкновению, было враждебным. Она разгладила юбку свободной рукой. – Я знаю, что вы рассматриваете женщин на роль потенциальной… эм… ну знаете, спутницы жизни.

Бедняжка Натали. Она же не думала, что у нее есть шанс? Я ничего не имел против своей помощницы. В точности, как и против людей, которые носят кроксы. Если я считал их напрочь лишенными вкуса, это не значило, что они не имели права на жизнь.

Во всяком случае, так утверждало общество.

Натали была на редкость заурядной. Симпатичной, но не красавицей. Трудолюбивой, но не гениальной. Она получила степень магистра в университете Лиги плюща, но они с самого основания неизменно выпускали идиотов. Ей не присущи ни истинная индивидуальность, ни талант. На самом деле я выбрал ее своей помощницей, потому что она не питала распространенного отвращения к сверхурочной работе и элементарной математике.