Моё чужое счастье - стр. 13

— Сочувствую… Ну у вас тут такой порядок, что комар носа не подточит, — подбадриваю. — Я здесь недолго, но придраться не к чему.

— Спасибо, — его лицо озаряет легкая улыбка. — Для меня всегда было важно мнение пациентов в первую очередь. Но, поверьте, эти ребята найдут до чего докопаться. А теперь еще скандал с пожарной сигнализацией добавил масла в огонь.

— Боже мой… А что, был пожар?!

— Нет… Просто в одной из палат счастливая мамочка догадалась воспользоваться электронной сигаретой. И сработала сигнализация.

— Ужас! Все перепугались, наверное… а я даже не слышала.

— Напугался только я. Мало мне проверок, так теперь, похоже, что Новый год буду встречать вместе с комиссией прямо здесь.

— Да вы так не волнуйтесь… все обойдется, — говорю как можно увереннее. Мне очень хочется сделать для Виталия хоть что-то хорошее… Он выглядит таким уставшим и замученным… у него дел невпроворот, а успевает еще моими проблемами заниматься.

— Будем надеяться.

— Виталий Тимофеевич! — слышится из коридора.

— Мне нужно идти, Арина Романовна. В общем, имейте в виду… и прошу прощения за неудобства.

— Хорошо, хорошо! — заверяю. — Ведите своего проверяющего.

Ко мне заходят ровно тогда, когда медсестра заканчивает процедуры по сцеживанию. У меня совсем мало молока, и приходится разрабатывать грудь по специальной методике.

— По капельке, понемножку, но мы добудем молоко. Оно чрезвычайно важно для малыша особенно сейчас, когда идет интенсивная терапия, — говорит медсестра, и я стараюсь.

— Арина Романовна, простите… — Виталий снова появляется в моей палате. Он же доктор, который присутствовал на моих родах… почему я так стесняюсь его?

Поспешно запахиваю халат, чтобы спрятаться. Врач или не врач, он в первую очередь мужчина. И довольно привлекательный, хоть и очень уставший. А я девушка, и даже была когда-то миловидной особой. А после родов на меня страшно посмотреть…

— Можно? Если не возражаете и закончили.

— Да, конечно, — поправляю подушку и покрывало. Все должно быть аккуратно, когда придут проверяющие.

— Пожалуйста, заходите. Только прошу вас не слишком долго, потому что пациентка после сложных родов…

— Постараюсь. Я все понимаю.

В мою палату заходит крупный мужчина с папкой. Он что-то записывает, замеряет, бубнит под нос, совершенно не обращая на меня внимания.

— Здравствуйте, — проявляю вежливость.

— Добрый вечер, — не отрывая взгляда от бумажки, дежурно здоровается он. Но вдруг оборачивается и анализирует мое лицо. Я тоже смотрю на него и пытаюсь понять, почему он кажется мне настолько знакомым…

— Арина?! — спрашивает проверяющий, прищурившись.

— Да…

— Ты меня не узнала, что ли? — захлопывает папку, делая шаг ко мне.

— Витя?

— Ага! Сколько лет…

— Десять.

— Точно!

— Давно в Москве?

— Меньше года. А ты сразу после школы уехал?

— Да. С матерью перебрались. Вот живу… работаю… Что ж, значит, замуж успела выскочить и родить? Уж не за Пушкина ли?

— Ага… — киваю.

— Ну, даешь… А говорила, что в жизни за него не выйдешь, — слетает с его губ, но он тут же спохватывается и краснеет.

— А ты, значит, деловой мужчина теперь? — пропускаю мимо ушей это замечание. Я была популярной девушкой, и не собиралась выходить замуж за Вову. Но с болезнью отца все изменилось...

— Вот посещаю заведения с папкой, — смеется.

— Здесь все чисто, — перехожу на шепот. — Не представляешь какие врачи! От Бога! Меня в тяжелом состоянии выходили, вот уже на ногах. Сервис на пять с плюсом. Внимательные, отзывчивые…