Моё чужое счастье - стр. 12

Мне поспешно и сбивчиво объясняют, что ее нашли лежащей в снегу и привезли в первый попавшийся по пути роддом. И я принимаю решение делать то, что должен любой уважающий себя врач. Нет, скорее я поступаю как здравомыслящий человек. Закрываю глаза на все формальности и принимаю ее как есть: в сланцах, халате и без документов. С мольбой и отчаянием в зеленых глазах.

— Спасите его, прошу…— шепчет, едва слышно.

— Все будет хорошо. Я лично позабочусь об этом, — обещаю, понимая, что иду на риск. Но спасти ребенка дело принципа. Смертность среди недоношенных младенцев, к сожалению, не редкость, я не витаю в облаках и знаю статистику. Но меня подстегивает внутреннее чутье и желание побиться за жизнь малыша. Я не должен допустить еще одной потери. Пусть этот ребенок чужой, но он будет жить. Мы спасем малыша, чего бы мне это ни стоило.

5. 5

Арина

31 декабря

Голоса врача и медсестры, обсуждающих звонок моему мужу, все тише. Они уходят от моей палаты, и я больше не могу подслушать их разговор. Но и того, что «посчастливилось» услышать достаточно. Вова пьян, либо сошел с ума. Иначе не объяснить его поведение и нежелание привезти мои документы.

Самое время посмотреть правде в глаза. Он отказался от нас с сыном, и теперь мне предстоит выживать самой. С младенцем на руках, в чужом городе. Ни денег, ни одежды, ни крыши над головой. Что же мне делать?!

— Арина Романовна, ну что же вы опять плачете? Я вам хорошие новости принес, — раздается знакомый голос. Вздрагиваю.

— Ничего. Это соринка в глаз попала, — тру веки. Перед Виталием Тимофеевичем стыдно. Он и так, наверное, невесть что про меня думает…

— Вот, отличные капли для глаз, — протягивает мне флакон. — Когда я всю ночь рыдаю после внеплановой проверки, это чудодейственное средство быстро снимает отек.

— Спасибо, — несмело улыбаюсь, пытаясь понять, была ли это шутка. — Что за новости? Про сыночка? — с надеждой смотрю ему в глаза.

— Да. Мы пришли к выводу, что его можно переводить из реанимации в отделение патологий.

— Значит…

— Скоро вы сможете его увидеть.

От радости хочется прямо сейчас бежать к ребенку, но я понимаю: терпение и врачебный принцип «не навреди» — лучшее, что сейчас могу дать своему малышу.

— Это самая прекрасная новость за последнее время, — честно признаюсь, не скрывая улыбку. — Не знаю, как благодарить вас за заботу и участие…

— Честно говоря, как раз пришел по делу, — переминается с ноги на ногу. — Могу я вас попросить об одолжении?

— Безусловно! — не раздумывая отвечаю, готовая помочь тем, что в моих силах.

— Чуть позже к вам может зайти проверяющий по пожарной безопасности… вас не затруднит ответить на его вопросы? Я на всякий случай предупреждаю, чтобы вы не волновались… ваша палата одна из первых, так что мимо точно не пройдет.

— Да… конечно… А что ему сказать?

— Ну, правду говорите. Может быть, он и не станет вас тревожить, а просто осмотрит помещение на предмет нарушений.

— Внеплановая проверка? — понимающе смотрю на него. Видно, что настроение у персонала изменилось: из расслабленно-веселого все стали нагруженными и нервными. А еще я приметила в коридоре группу каких-то хмурых людей, вышагивающих с деловитым видом.

Он вздыхает, опершись на стену.

— Честно говоря да. По мою душу приходят ежедневно. Проверяют каждый угол… Причем одновременно во всех отделениях. Вот и до рожениц добрались, тридцать первого декабря…