Многомерная психика. Внутренний мир личности - стр. 49
Нервным концепциям внутреннего мира возражают многие психологи, начиная с Н. Н. Ланге, разработавшего целую концепцию психического мира человека. «Этот психический мир, то есть совокупность всех психических жизней, не представляет, правда, ничего неизменно сохраняющегося, подобного сохранению вещества в физическом мире. В нем мы не находим никакой соответствующей веществу материи сознания» [183, c. 38]. Именно так: никакой материи сознания не существует, значит психика нематериальна. Потому что она – отражение предметов, а не сами предметы; образ мира, а не сам мир. Многие авторы определяли психику (или сознание как высший, человеческий уровень развития психики) через категорию «идеальное». Я. А. Пономарев так характеризует эту точку зрения: «Мы понимаем идеальное как нематериальное, как образ, как отображение материи в сознании человека, в его воображении, то есть как то, что не является объективной реальностью и не существует вне сознания» [240, с.37]. Другое представление о нематериальности психического связано с его субъективностью, т. е. принадлежностью только одному субъекту и принципиальной недоступностью другим субъектам. «Мысль, сознание другого человека для меня непосредственно недоступно и мною не переживается, однако оно тоже нематериально (идеально) и существует совершенно иначе, чем материальные процессы природы» [136, с.129].
Однако, определяя психическое как идеальное, многие авторы, тем не менее остаются на позициях материализма. Наиболее ярко эту позицию сформулировал С. Л. Рубинштейн как сверхзадачу психологии: «Требования эти заключаются в том, чтобы не выводить психическое как идеальное за пределы материального мира, не допускать обособления идеального от материального и внешнего дуалистического противопоставления одного другому» [264, с.8]. Легко сказать: «Не выводить идеальное за пределы материального». А куда же его тогда выводить, в какое невидимое нам измерение реальности. Еще сложнее воплотить это положение в эмпирических исследованиях.
Обычно это делают, расширив понятие «психическое» за пределы нервного. Психика как отображение внешнего мира есть нечто большее, чем мозговой субстрат, в котором она отображается. Действительно, свеча отражается в зеркале, но разве солнечный зайчик – зеркало? Текст отображается на бумаге, но разве содержание текста идентично бумажному листу? Я. А. Пономарев, выразил это в своих работах, как попытку «понять психику как качественно своеобразную объективную реальность, не сводимую всецело к идеальному, но и не тождественную полностью нервному» [240, с.58].
Е. А. Климов, полемизируя с Г. Г. Аракеловым, писал: «Приходится наблюдать, что среди специалистов, воспитанных в духе ценностей естественных наук, все, что не объяснишь «элементами», субсистемами, либо упускается, либо полушутя-полусерьезно категоризуется «для ясности» как нечто ненаучное, «несерьезное, противоестественное», «шаманское» и пр. А оно все-таки существует» [161, с.95]. И даже является предметом психологии как науки, тем более что, согласно другой гипотезе Е. А. Климова, психологи как профессионалы, вообще произошли «от тех членов человеческого сообщества, которые когда-то слыли ведунами, колдунами, ведьмами» [162, с.371].
Однако чем же определяется эта не сводимая к нервному особая реальность? Каковы ее законы? Однако при всем качественном своеобразии это по-прежнему отражение законов внешнего мира. Потому что психика по-прежнему – отраженный образ мира, «характеристика отражения как субъективного образа объективного мира применима в качестве гносеологической характеристики общественного познания (сознания) индивида» [240, с.77]. Наряду с этим психика может рассматриваться и как «носитель отображения», т. е. можно «рассматривать психику как своеобразную модель» [240, с.85]. Модель чего? Мира? А что есть наш мир?