Миссия Икара - стр. 47
– Хорошо! А скажите, случился бы весь этот водевиль на Вади-эль-Кебир, не окажись я вовремя под рукой?
– А никто на вас и не рассчитывал! – спокойно сказал врач. – Вы просто ускорили события, только и всего. Молву о поимке Бахруди мы планировали озвучить ранним утром у мечети Кор. Как раз перед первым салятом! Подобно новостям о прибытии в порт судна с дешевой контрабандой, весть молниеносно распространилась бы по городу. Таков был план, и ничего более того.
– Тогда, как говорят юристы, произошла бы элементарная подмена тезиса! Очень остроумно!
– Я доктор, к вашему сведению, а не юрист, – пожал плечами Амаль Фейсал.
– Это верно, – заметил Эван. – А султан, кажется, хотел «обсудить» со мной роль Амаля Бахруди. Или я ошибаюсь? Интересно, куда бы завела нас эта дискуссия?
– А он, между прочим, тоже не юрист.
– Жаль! Чтобы соответствовать своему положению, ему не следует выпадать из правового поля, – бросил Кендрик. – Мы теряем время, доктор. Мне нужны ссадины на скуле, на подбородке… И плечо располосуйте! Забинтуйте потом, только кровь не вытирайте.
– Не понял! – Амаль Фейсал уставился на Кендрика.
– О господи, чего тут не понять? Я бы вас и просить не стал об этом одолжении, но думаю, сам не сумею.
Двое солдат потянули на себя тяжелую стальную дверь, а третий втолкнул окровавленного арестанта в камеру. Не удержавшись на ногах, тот с грохотом растянулся на бетонном полу. Двое заключенных бросились к нему и стали поднимать. Остальные столпились у двери и принялись горлопанить, выкрикивая ругательства.
– Кале балак![30] – рявкнул новенький и вскинул левую руку, как бы намереваясь отстранить одного из помощников, в то же время, вложив в прямой удар кулаком правой всю свою силу, разбил нос второму – обнажившему в гримасе боли гнилые зубы молодому парню. – Клянусь Аллахом, сверну башку всякому, кто дотронется до меня! – добавил он с угрозой в голосе.
Спустя минуту Кендрик поднялся в полный рост. Он казался гигантом среди арестантов, окруживших его.
– Нас много, а ты один! – просипел гнилозубый. Он прижимал к носу грязную тряпку, стараясь остановить кровотечение.
– Ах ты, сучонок! – крикнул Эван, откинув бросившегося к нему вертлявого арестанта ударом ноги в пах, отозвавшемся в левом плече острой болью. – А кому вломить по рогам? Подходите…
Как говорил архитектор Эммануил Вайнграсс, удалось сориентировать строго горизонтально еще пару объектов.
– А ведь ты нарываешься! – От толпы, галдящей у дверей, отделился приземистый мордоворот с всклокоченной гривой сальных волос и, набычившись, направился к Эвану.
– Молодой человек, не напрягайтесь! – произнес конгрессмен от девятого округа штата Колорадо. – Прошу вас! Мне необходимо кое о чем поразмыслить, поэтому оставьте меня в покое. Обращаю внимание присутствующих, я прошу по-хорошему.
– Обращаю внимание присутствующих на то, каким образом я сейчас предоставлю ему возможность поразмыслить!
Лохматый остановился в метре от Кендрика.
Эван выставил вперед правое плечо и сказал с оттенком мрачной почтительности:
– Ты у меня поговоришь! Ты еще пожалеешь, что вообще говорить научился.
Ну, байдарочник и горнолыжник, обратился он мысленно к самому себе, придется продемонстрировать окружающим, в какой вы форме. Жаль, мистер Свонн не увидит!