Мир в руках - стр. 3

Я не очень понимаю, что происходит, но жду, когда наконец подарки будут. И тут я понимаю: меня сначала охорашивать решили! Ну, когда лежишь и ждёшь первого подарка. Другие девочки от этого очень горько плачут, а я нет, потому что мне всё равно, когда начнут. Правда, в доме для плохих девочек когда подарки раздают, надо кричать, а то добрая тётя расстроится. А как здесь?

– Тётенька, – обращаюсь я к той, что ближе ко мне стоит, – а кричать надо громко?

– Зачем кричать? – спрашивает она меня.

– Ну, чтобы вам приятно было, – объясняю я это, как что-то само собой разумеющееся.

– Не надо кричать, – вздыхает она, а затем меня заворачивают в простынку и куда-то уносят.

Наверное, меня понесли туда, где всех охорашивают, чтобы далеко не ходить? Я не знаю ответа, но затем оказываюсь в ещё одной комнате, только маленькой очень. Меня кладут на кровать, но переворачиваться не разрешают. Просто кладут и начинают проводить рукой по волосам. Это приятно, но я же не заслужила, наверное.

– Витя, – зовёт какая-то тётенька, – почему ребёнок не одет?

– Вика, ты не хочешь этого знать, – качает головой дяденька, который меня принёс. – И я бы с удовольствием не знал.

– Вот как… – тётя садится рядом со мной и начинает мне рассказывать, что я хорошая.

– Вы, наверное, перепутали, – останавливаю я её. – Я очень плохая девочка, очень-очень.

– Имени своего не знает, выглядит так, что у школьной медсестры чуть сердце не сдало, – рассказывает дяденька. – Избиение называет подарками и охорашиванием, ещё надо?

– С ума сошла? – тихо спрашивает тётя. – Седина в семь лет как бы намекает…

Меня начинает качать и подбрасывать, а сверху что-то громко воет. Они ещё разговаривают между собой, а я опять засыпаю, но тут же просыпаюсь. Дядя и тётя что-то непонятное со мной делают, но я вдруг чувствую, что дышится мне полегче. Наверное, это от того, что мне дует в нос? Меня всё качает, качает, тётенька уговаривает меня не закрывать глазки, а спать с открытыми я не умею. Поэтому приходится не спать.

Я подпрыгиваю с кроватью в последний раз, затем меня куда-то везут очень быстро, но тётя уже не говорит не засыпать, значит, можно. Становится как-то холодно, и я оказываюсь в том самом классе, где девочки и мальчики сидят. Они что-то интересное рассматривают в большом шаре, а я на них смотрю. Ну ещё не больно совсем, поэтому мне здесь нравится.

Хорошо, что они не знают обо мне, тогда бы выгнали, наверное, потому что я же плохая очень девочка, но тут меня что-то колет и тянет, заставляя просыпаться. Я открываю глаза и оглядываюсь вокруг. Я лежу в кровати. Комната всякими штуками мигающими заставлена, не знаю, как они называются, и больше никого нет. Что делать, я не знаю, поэтому смирно лежу.

– Проснулась, маленькая, – ко мне подходит какая-то тётя, только говорит с незнакомыми такими интонациями. – Пить хочешь?

– А можно? – удивляюсь я.

– Можно, но немного, – отвечает она мне. – Сейчас попьёшь и ещё поспишь, тебе надо.

– А подарки? – спрашиваю я её.

Тётенька обещает спросить о подарках, потом даёт мне немного попить через трубочку, проводит несколько раз рукой по волосам, делая приятно, и уходит. А я лежу и пытаюсь уснуть, как тётя сказала, потому что нужно быть послушной, чтобы получше охорошиться. Я закрываю глаза и начинаю мечтать о том дне, когда стану хорошей. Наверное, тогда у меня появятся мамочка и папочка и не будет больше подарков, а только тёплое молоко. И ещё кушать хотеться не будет!