Мир в руках - стр. 2
Я очень люблю свои сны, потому что в них вижу много хороших девочек и мальчиков, а они меня совсем не видят. Значит, я не беспокою их, раз они меня не видят. Это хорошо, потому что даже самая плохая девочка, такая, как я, всё равно же должна хорошо поступать? Вот я и стараюсь.
Всё вокруг сотрясается, и я вдруг обнаруживаю, что на пол упала. Между кроватями ходит добрая тётя и будит девочек. С кого-то просто одеяло стаскивает, а кого-то за волосы дёргает. Это значит, что мы будильник проспали и надо быстро собираться. Я одеваюсь очень быстро, а другие девочки закрываются руками от доброй тёти. Наверное, они ещё не проснулись, потому что она же только добра всем желает, улыбается же. Глаза у тёти такие, как будто она ищет, кого сделать хорошей. А я готова уже, но нельзя вызываться, потому что тогда тётя начинает кричать. Наверное, это потому, что ей грустно.
Поэтому я не вызываюсь, а иду на завтрак, потому что потом надо надеть специальное платье для школы и идти, куда скажут. А сейчас – только быстро позавтракать кусочком хлеба с маслом и чаем. А ужин будет только вечером, значит, я сегодня целый день охорашиваться буду!
***
– Как тебя зовут? – спрашивает меня какая-то тётя.
– Сегодня? – интересуюсь я в ответ.
– А какая разница? – не понимает она, присаживаясь передо мной на корточки и глядя в глаза.
– Ну сегодня я Тупая Овца! – гордо отвечаю ей, ведь меня с самого утра так похвалили. – А вчера была вы… вы… вы… ой, забыла.
– А имя у тебя есть? – интересуется она.
– Ну я же плохая девочка, – объясняю ей. – У меня нет постоянного имени.
Тётенька смотрит на меня большими глазами, а потом берёт за руку и куда-то ведёт. Наверное, сейчас будут подарки, потому что тётенька удивилась, но никак не назвала. Или не подарки, а охорашивание? Не знаю, но мне это и не важно, потому что всё, что делают дяденьки и тётеньки, правильно. Это нужно, чтобы я хорошей стала, и я сама очень хочу быть хорошей. А ещё от некоторых подарков я засыпаю, и тогда у меня ничего не болит.
Тётенька приводит меня в какую-то комнату, где всё белое и есть даже другая тётя, с которой первая начинает говорить. Я понимаю, что тут будут сейчас подарки, поэтому задираю платье и ложусь, приготовившись. Сейчас тётеньки договорят и начнут меня охорашивать, а потом школа начнётся!
– Лидия Евгеньевна, что это? – очень удивлённо спрашивает тётенька в белом.
– Как будто сама не видишь, – тяжело вздыхает первая тётенька, которую так сложно зовут, что я не запомню.
Она садится рядом со мной, но не трогает, а проводит рукой по волосам. Просто проводит рукой, но не дёргает их, отчего я замираю, потому что мне такое незнакомо. Сложноназванная тётя всё проводит рукой и ещё спрашивает ту, которая в белом, что они будут делать. Тут я решаюсь подать голос.
– А вы мне подарки дадите или просто хорошей делать будете? – интересуюсь я, потому что холодно уже.
– Подарки? – тётя в белом явно не понимает, ну или просто играет так. – Какие подарки?
– Ну жгучие такие, – объясняю я. – Которые потом долго чувствуются, и я даже становлюсь чуточку хорошей.
– Вызываем, – кивает сложноназванная. – Пусть ругаются, но я человек, а не животное.
Тётеньки о чём-то ещё говорят, а я вдруг неожиданно засыпаю. Я в последнее время часто засыпаю, отчего доброй тёте сложнее меня хорошей делать. Наверное, я засыпаю, потому что я очень плохая девочка и фу такой быть. Но сплю я недолго, даже и не вижу той комнаты, в которой взрослые мальчики и девочки сидят. А проснувшись, вдруг вижу, что к тётенькам и дяденьки присоединились.