Мир и война в жизни нашей семьи - стр. 37
Ну говорить вам, что мы пережили тогда, не стоит, но когда мы пришли домой, то домашние заметили, что у меня появились седые волосы.
Поседели, наверное, в то время, когда от страха волосы вставали дыбом.
После встречи с «волками» вскоре мы вышли из леса, и показались огоньки деревни.
После этого с нами уже никаких происшествий не было. Шли уже только по-светлому.
Домой пришли на третий день к вечеру. Зорька моим всем понравилась.
Я ее очень полюбила. Страх мой сблизил меня с ней. И она помогла мне перебороть его. Зорька меня тоже очень полюбила. Как только утром я входила в хлев, она мычала и помахивала хвостом. Я ей давала хлеб с солью. И садилась доить. Мы понимали друг друга. Она никогда не прижимала молоко. Она как бы помогала мне доить. Отдавала молоко до капельки. Когда я доила, она помахивала хвостом, но никогда крепко не хлестала, а только слегка касалась моей головы, как бы гладила.
Когда я ходила на полдни, я ее никогда не искала, она всегда подходила ко мне сама, пока я еще доила комолую.
Вечером Зорька домой всегда приходила самая первая. И я всегда встречала ее, угощая куском хлеба с солью.
Вот так я любила свою мечту – Зорьку. На второй год Зорька раздоилась. Кормила я ее хорошо, всегда старалась, если мало корма, всё же ей дать побольше.
И она меня отблагодарила. Стала «ведерницей». Я от нее одной надаивала по целому ведру – 10 литров за один удой. И всё же мы с ней расстались…
На следующий год в Павшине был большой пожар, в селе сгорело четыре дома. И в том числе дом дяди Мити Вуколова. А дядя Митя – это муж тети Паши – младшей сестры мамы. И вот мама с папанькой решили отдать тете Паше на погорелое место одну из трех коров. И выбор пал на Зорьку. Потому что от старых коров – Буренки и комолой – толку было мало.
Жалко было Зорьку, но если помогать, так помогать.
Первое время вечером, когда пригоняли стадо, Зорька всё время приходила к нам. И тетя Паша отводила ее к себе от нас. И даже на полдни Зорька всегда подходила к маме. И маме приходилось ее доить. Она еще очень долго не давалась доить тете Паше.
Мама работала в колхозе. Работала мама в полеводческой бригаде. Она всегда была очень трудолюбива и все работы всегда выполняла очень быстро и качественно.
Из-за плохого слуха мама не принимала участия в разговорах совместно работающих с ней колхозниц. А они, беседуя, конечно, приостанавливали работу, и иногда надолго. Тем временем мама уйдет от товарок далеко вперед.
– Саш! Ты бы отдохнула. Послушала бы о чем говорят-то.
– Да что отдыхать-то. Я ведь не разбираю, о чем вы там говорите-то. А сидеть так я не могу.
В первые годы в колхозе работали неважно. Были годы, когда колхозники деньгами ничего не получали. Как говорят, работали за «палочки», то есть за выработанный трудодень начислялась единица и за эти единицы получали осенью натуроплату (капустой, картошкой и др.).
Семья у нас была большая. И хотя в доме не было просторно, но для того чтобы иметь в доме хоть сколько-то денег на крайне необходимые расходы (на покупку спичек, керосина…), пришлось потесниться и одну каморку сдавать в наем. В разные годы в каморке жили: Николай Петрович – Верин брат, затем Николай из Рахманова – племянник Павла Петровича, мужа Екатерины Петровны, затем Осип.
А в конце войны в половине дома жила даже целая семья – муж и жена с ребенком.