Мир и война в жизни нашей семьи - стр. 31
Когда я отдала тот последний рубль и увидела, как довольна старушка, мне стало на душе легко. Я почувствовала себя хорошо и счастливо.
Была удовлетворена тем, что доставила какое-то счастье не богу на небе, а убогому человеку на земле.
А еще был такой случай.
Зорька. Было это в середине двадцатых годов.
Семья у нас большая. Жизнь тяжелая. Доходы только от сельского хозяйства. А земли мало, и прокормиться от продажи картошки не было возможности.
Пожалуй, основной доход составляли деньги, выручаемые от продажи молока. Из местных жителей покупателей молока очень мало. Поэтому молоко возили продавать в Москву. Некоторые владельцы коров скапливали молоко за 2–3 дня и сами отвозили в бидонах по 20–30 литров для продажи на рынке в Москву, но большинство продавали молоко на месте скупщикам.
Скупщики отвозили в Москву молоко ежедневно на лошадях.
В деревне было несколько таких скупщиков, которым крестьяне почти ежедневно сдавали свои излишки молока. Скупщики, как правило, принимали молоко вечером. Вечерней дойкой коровы у хозяек завершался трудовой день. После этой дойки мама начинала обычно приводить себя в порядок, переодевалась в более приличную одежду, надевала чистый и поглаженный платочек, брала чистое с крышкой ведро, наполненное парным молоком, и говорила:
– Ванюшк! Скорей принеси бирку.
– Мам, а где она?
– Да там, где и должна быть, на столике.
Бирка – это палочка, на которой записывается количество кружек молока, сданных скупщику. Бирка изготавливалась из легкого дерева и состояла из двух половинок. Одна половинка была с упорчиком, а вторая без оного. Одна половинка хранилась у приемщика молока, вторую – приносили с собой сдатчики.
Запись производилась таким образом. Обе половинки складывались вместе и выравнивались вплотную до упора. И острым ножом одновременно на обеих половинках делали нарезь римскими цифрами, т. е. поперечными разрезами. Один разрез за одну кружку (1 литр).
В то время у нас было две коровы. Одна из них, комолая, старая, и молока давала мало. Мы решили заменить ее другой. И начала мама понемножку прикапливать деньги на покупку новой коровы.
Накопить деньги было очень трудно. Но наша мама всегда выходила из трудного положения. Ее всегда выручали люди. Заняла она немного денег у Веры Ивановны Ашмариной, но основную сумму ей дали вперёд под сдачу молока Волковы.
Можно было и продать комолую корову, но в Павшине все бабы знали, что она старая, молока уже дает мало и денег за неё много не дали бы.
С большим трудом мама наскребла денег, и вот решили они с Гуляевой тетей Надеждой идти покупать коров вдалеке от Павшина.
Слыхали они, что где-то под Ржевом в д. Оленино крестьяне завели хороших удойных коров, и там они намного дешевле, чем близко от Москвы.
Маме в ту пору было немногим более 40 лет. Она была крепкая, на здоровье не жаловалась. Тетя Надежда хотя и была немного старше мамы, но тоже женщина была еще крепкая и не робкого десятка.
Основным видом транспорта в то время был конный. Но ехать на лошади в такую даль, а это было около 50 верст, было начетисто, и поэтому пошли они пешком. Оделись потеплее; чтобы не истрепать полусапожки, надели на них старые галоши. Взяли с собой немного свежего хлеба, сухарей, сахару и чая.
Вышли из дому, когда только начало рассветать. Осенью дни короткие, они до Оленина дошли только на 2-й день, хотя шли очень быстро и почти не отдыхали. В первый день они прошли что-то около 40 верст. В какой-то деревне решили заночевать. В богатый дом они зайти постеснялись. Зашли в бедный, крайний дом деревни. Выпили по две чашки чаю, съели только по сухарику, и попросили хозяйку разрешить им у нее переночевать. А у хозяйки полный дом мал мала меньше ребят. И ночевать в доме было негде. Устроились они ночевать на сеновале во дворе. Попросили хозяйку чтобы она их разбудила, как будет выгонять корову. Они не надеялись, что встанут рано сами, так как очень устали и могут проспать. А им обязательно надо часам к 10 быть в Оленине. В этот день там будет базар, и надо там быть как можно раньше.