Министерство мертвых. Последние стражи - стр. 15
Вельзевул был слеп.
Жизнь почти покинула некогда сильное, полное магии тело. Как бы ни называлась его болезнь, она лишила его силы, власти, здоровья, зрения. Как иронично: теперь отец сам во тьме. И вряд ли найдется кто-то, кто любит его так сильно, что рискнет вытащить на свет.
– Дай воды. Она мне необязательна, но с ней умирать как-то легче.
Медленно – тело слушалось неохотно, а боль все еще накатывала волнами – я подошла к графину и наполнила стоящий рядом стакан. А затем поставила на столик перед креслом и равнодушно наблюдала, как Вельзевул шарит по столешнице.
Хотя нет. Не равнодушно. Со странной усталостью, когда даже на ненависть и злорадство сил не осталось.
– Скажи хоть что-то. Что с Мортрумом? Во что превратил его Самаэль? Мортрум теперь проклят?
– Мортрум всегда был проклят, просто вы все предпочитали это не замечать, – откликнулась я.
Отец вскинул голову, вслушиваясь в мой голос. Потом его губы скривились в усмешке.
– Я так и думал, что перед смертью услышу твой голос. Слишком часто говорил с тобой. Однажды ты должна была ответить.
– И что, это конец истории Вельзевула, спасшего Мортрум? Для того, кто правит душами, не предусмотрен Элизиум? Как тебе итог? Это того стоило?
– Мой младший сын меня почти не знает. Мой средний сын меня предал. Мой старший сын не хочет меня видеть. Моя единственная родная дочь мертва. Безумная жена на свободе, а единственная женщина, которую я любил, растворилась в реке мертвых. Предел скоро падет, и темные души хлынут в Мортрум, уничтожая всех на своем пути. А затем и в немагические миры. Их охватит хаос. И лучшим итогом для нас всех будет, если балеопалы нас уничтожат. Когда-то я создал все это. Мортрум, Виртрум, архив, Предел. А сейчас надеюсь умереть раньше, чем все рухнет. Ты осуждаешь меня за это желание, Аида?
– Мне знакомо только желание умереть, потому что тьма невыносима.
– Мне так жаль.
– Да. Мне тоже.
– Я действительно верил, что у Мортрума будет новая Повелительница. Я думал, то, что ты наполовину душа, поможет тебе… сделает тебя лучше меня. Я знал, что ошибся. Знал, что Мортрум умирает. И верил, что ты сможешь его спасти.
– Нет. Нет, ты играл в дворцовые интриги и считал, что твои дети должны быть твоими слугами. Ты играл с ними, давил на их страхи и амбиции. Ты оценивал детей, как своих слуг, и твои оценки влияли на любовь к ним. Ты всегда подчеркивал, что Самаэль недостаточно хорош для тебя, а Дэваля выбросил без объяснений, в один миг лишив отца, которого он боготворил. Ты хоть раз заглянул в мастерскую Дара и видел его работы? Или приказывал ему явиться и продемонстрировать портреты? А может, не делал даже этого, потому что страдал по Лилит в одиночестве у Предела, изображая отшельничество? Ты так хотел вернуть дочь, так любил Веронику, так мечтал увидеть свою наследницу Повелительницей, что запер ее одну в темноте за то, что она пыталась спасти человека, который ее вырастил.
– Он монстр.
– Я ЭТОГО НЕ ЗНАЛА! – рявкнула я, отскочила – и стакан покатился по полу, а вода заблестела в свете луны. – Ты не сказал мне, кто он и что сделал. Ты просто запретил мне любить отца.
– Я боялся, что ты возненавидишь меня за эту правду.
– Я возненавидела за другое.
– Ты была бы хорошей Повелительницей. – Вельзевул улыбнулся. – Я считал тебя наивной, но, возможно, ты просто лучше меня. Лучше всех нас.