Между империями - стр. 5
Дядя Шнайдер был, по выражению мамы, какой-то «шишкой» на заводе. У него было собственное авто – не «Волга», конечно. «Жигули» салатового цвета, что тоже было очень даже неплохо.
Он припарковал машину в тени деревьев, справа от входа в терминал. Когда мы шли в ту сторону, я не без удовольствия ловил на нас удивлённо-завистливые взгляды других пассажиров. Им-то предстояло медленно трястись на шумном и неудобном ЛИАзе до самого города.
Отец ловко уместил чемоданы в багажнике, после этого дядя Шнайдер опустил крышку, закрыл замок и сел за руль. Мы с мамой ехали на заднем сиденье – хотя, конечно, я бы с большим удовольствием сел впереди. Однако попросить об этом я стеснялся. Да и отец наверняка был бы недоволен. Он сел в кресле чуть наискосок, схватившись за специальную рукоятку над окном. Точно так же он ездил в служебном УАЗике.
Отец достал сигареты и протянул их дяде Шнайдеру. Болгарские, с самолётом Ту-134. Я знал, что они считались хорошими – из разговоров отца с другими офицерами, когда он брал меня с собой на службу. Однако дядя отрицательно мотнул головой.
– Спасибо! Что-то душновато сегодня, курить совсем не хочется, – ответил он.
Тогда отец жестом попросил использовать прикуриватель в машине. Дядя согласно кивнул.
– А что с Ариной? – спросил папа, делая первую затяжку.
– Да днём что-то давление скакало. Вы ведь договаривались назавтра на кладбище заехать. Вот, переволновалась, наверное… – ответил он.
– Ох, а с лекарствами у вас как? – заволновалась мама.
– Да всё в порядке, всё есть, – улыбнулся дядя. – Просто это уже возраст. Никуда от этого не денешься.
Взрослые продолжали болтать о чём-то своём, обсуждали проблемы, планы на предстоящий отдых. А я смотрел в окно, на очень красивый закат. Пока на фоне кроваво-красного неба не появились чёрные, чадящие трубы металлургического комбината.
Мы были почти на месте.
Вечерние сумерки принесли прохладу. К тому же, когда мы подъехали к бабушкиному дому, на улице работала система орошения, из-за чего в воздухе плыл приятный запах только что прошедшего дождя.
Бабушка жила в самом центре, на улице Ленина, в одном из пятиэтажных домов с двускатными крышами и деревянными навесами по бокам, сталинской постройки. Они считались более престижными, чем расположенные ближе к окраинам панельные хрущёвки. А ещё мне нравилось лазить в них по крышам – там были настоящие чердаки, где гнездились голуби. Оттуда, через узкие оконца можно было тайком наблюдать за городом, представляя себя выжившим лётчиком, сбитым где-то над вражеской территорией.
Воспоминания нахлынули на меня. Было немного тоскливо, потому что я вряд ли найду кого-то из тех ребят, с кем общался прошлым летом. Так всегда происходило: чьи-то родители переезжали, получив квартиру в новом районе. Или же вовсе перебирались в другой город, потому что здесь, в центральном Казахстане, становилось «неперспективно», по мнению многих. Но всё равно впереди было много ярких, солнечных дней, дворовых игр и, самое главное, озера с песчаным пляжем. Которое было совсем как настоящее море, о котором я только слышал, но ни разу не видел своими глазами.
Мы выгрузились у подъезда, и я уже приготовился было тащить свой чемодан на третий этаж, но тут дядя Шнайдер вдруг подхватил его за ручку, легко поднял и подмигнул мне.