Между империями - стр. 7

– Не только. Позже, в конце двадцатых и начале тридцатых тут содержали политических, если ты не в курсе. Про-имперские поляки, монархисты, бывшие сотрудники органов власти… в общем, мрачное местечко!

– Не знал, – ответил я. – Слышал только про наших пленных в начале двадцатых. Говорят, больше тысячи погибло.

– Погибло бы намного больше, если бы не комиссия Сената, которая всё это дело прекратила. И это было ненамеренно. Просто обычный бардак межвоенного времени и становления нового государства, – Марек пожал плечами.

– У нас есть общая традиция объяснять разные плохие вещи бардаком, да? – хмыкнул я.

– Слишком много общей истории… слишком много болевых точек. От этого никуда не уйти, – вздохнул Марек.

Мы одновременно поднялись, разминая ноги

– Заметил что-нибудь? – рискнул спросить я.

Марек поджал губы и потрогал бороду.

– Только твоё видение ядерной войны, – сказал он. – Ты предчувствовал неприятности. Но это как раз не удивительно. А ещё машинку эту, УАЗик. Ты сам-то понял, что она могла стать другим якорем?

Я замер.

– Что, не думал об этом? – улыбнулся Марек. – Ну вот: говорю, как есть.

Мне вдруг тоже стало прохладно.

– Слушай, может, наружу пойдём? Нам не обязательно сидеть в подземелье. Никто гарантированно не побеспокоит.

Марек хрипло засмеялся.

– Чего, до лиха, ту сьё влочымы?! – спросил он, успокаиваясь. После чего добавил, снова переходя на русский: – Я думал это у тебя паранойя. Пойдём, погреемся, потом продолжим.

СССР, Казахская ССР, Джезказганская область, город Балхаш, 1983 год

Народу было мало. То ли потому, что время позднее, то ли детей моего возраста отправили по лагерям и бабушкам, в другие части огромной страны. Я немного побродил по детской площадке, покатался на качелях, у которых была лишь половина дощатого сиденья. Потом решил было вернуться домой, чтобы попытать счастья с новыми знакомствами уже утром. Но тут заметил пацана, который прятался в кустах справа от подъезда.

Сначала мне показалось, что он кого-то поджидает, и я обрадовался: наверно, народ в прятки или казаки-разбойники играет. А я попал как раз на середину кона, поэтому никого и не застал.

Я решил понаблюдать издалека, чтобы не портить пацану игру. Но потом понял, что он вовсе не прячется. Он что-то собирал или искал на газоне.

Заинтригованный, я подошёл ближе. Пацан меня не замечал, увлечённый своим занятием. Он был тощим, загорелым, белобрысым – даже светлее меня.

– Привет! – окликнул я его.

Тот вздрогнул и поднял голову. Его волосы были растрёпаны, веки чуть припухли, выразительные, широко посаженные глаза глядели тоскливо и грустно.

– А. Ну привет, – сухо ответил он, потом снова посмотрел вниз, что-то высматривая в траве.

– Во что играешь? – спросил я.

– Ни во что, – таким же сухим тоном произнёс пацан. В другое время после такого ответа я бы просто развернулся и ушёл, но, во-первых, домой всё-таки не хотелось и во-вторых – было любопытно, что же он там такое выискивает.

– Меня Серёга зовут, – сказал я, перешагнув через ограждение и ступив на газон.

Я присел рядом с пацаном и протянул руку. Тот ещё раз поглядел на меня, чуть нахмурившись, но всё-таки пожал мою ладонь.

– Я Саня.

– Ты живёшь здесь? – вежливо поинтересовался я.

– Ага, – кивнул Саня. – Скоро уже год как.

– Ясно. А я тут с родителями к бабушке приехал. В прошлом году тоже здесь был. Но ты, наверно, позже переехал, иначе встретились бы.