Между империями - стр. 9
– Ну а ночевать? Тут холодает… а ты вон, в одной футболке и шортах, – сказал я, насупившись и потерев подбородок.
– А я не мерзлявый! – Санёк легкомысленно пожал плечами.
– Ну не знаю. Так бы я с тобой рванул – но мы только что прилетели. Мама с ума сойдёт. А вот если подготовиться хорошенько, собраться. Может, договорюсь, чтобы в поход отпустили, вот! Но тогда у нас всё будет: может, даже старая дедушкина палатка, я видел в кладовой.
Походы я любил. Только из дома сбегать по-настоящему, конечно, не собирался. Но отговаривать Санька бесполезно, это я понимал. Можно только хуже сделать. Так что я решил действовать иначе: заставить его включить голову, продумать план. Когда мозги работают – тут становится не до злости или обиды. Так, глядишь, и сбегать передумает. А не передумает – так пойду и присмотрю за ним сам. Со временем он точно остынет. А я тут как тут – сказать, что можно и вернуться, и что в этом нет ничего такого.
– Палатка? Настоящая? – заинтересовался пацан.
– Ну да, – я пожал плечами. – В ней так вообще месяцами жить можно! Даже зимой, если печку наладить.
Саня почесал лоб.
– Звучит, конечно, заманчиво… а ты точно сможешь договориться?
– Даже если не смогу – можно будет тихонько собраться, – подмигнул я. – А потом, когда родители заняты будут – сбежать. И ещё – днём автобусы работают. Можно уехать подальше, а то мы с тобой полночи только до окраины города идти будем. А вдруг милиция?
– Дело говоришь, – кивнул пацан.
– Слушай, а ты ужинал? – вдруг осенило меня.
– Да какой там…
Будто назло где-то над нами скрипнула форточка. Через пару секунд потянуло запахом табака и жарящейся картошки. Санёк сглотнул.
– Айда к нам! – предложил я. – Пирожков натащу. Ну, или бабушку попрошу борща налить, если тебе мало будет!
– А с чем пирожки? – деловито спросил Саня.
– Да разные есть: с картошкой, с яйцом и луком…
– О, обожаю! – перебил он. – Где твоя бабушка живёт?
Сначала бабушка обработала Саньку ссадину: аккуратно промыла, намазала края зелёнкой и заклеила широким пластырем с подушечкой в центре. Пацан терпеливо это вынес, даже не пискнув, чем сразу заслужил моё уважение.
Потом нас заставили съесть борщ. Без этого бабушка отказывалась давать сладкие пирожки, так что пришлось осилить. На выбор ещё была окрошка на сладком покупном квасе, но мы с Саньком, не сговариваясь, от неё отказались.
Родители уже застольничали в большой комнате. Для этого в большой комнате раздвинули письменный стол и накрыли его парадной скатертью. Бабушка достала из серванта хрусталь. Но разговоры были грустными: вспоминали дедушку. Назавтра была годовщина, как он умер. Пили специальное вино, «Кагор», которое мама хранила несколько месяцев до поездки.
Зато на кухне было свободно: мы сидели, наслаждаясь прохладным ветерком, который задувал из отрытого балкона. Бабушка уже успела там постелить постель – я обычно всегда спал на балконе, когда мы приезжали летом.
– Хорошие они у тебя. Добрые… – грустно заметил Саня, откусывая кусок пирожка с повидлом и запивая чаем с чабрецом. Бабушка очень любила именно такой чай.
– Да разные, на самом деле, – я пожал плечами. – Думаю, мне бы тоже ремнём досталось, если бы я пол в комнате испортил.
– А ты никогда из дома не уходил? – чуть прищурившись, спросил мой новый друг.