«Мессер» – меч небесный. Из Люфтваффе в штрафбат - стр. 19
Причем часть бомб снабжалась взрывателями Zuender-70A – взрывателем-ловушкой с механико-химическим замедлителем. В боевое положение такая бомба приводилась через пять-шесть минут после падения на землю и взрывалась при изменении ее положения. Если воздействия на бомбу оказано не было, то она автоматически самоликвидировалась через четыре часа либо через сутки – в зависимости от заводской установки и температуры воздуха.
Такая бомба отличается исключительно высокой чувствительностью к внешним воздействиям. «Schmetterling» SD-2B с взрывателем-ловушкой фактически являлась первой в мире дистанционно устанавливаемой противопехотной осколочной миной с самоликвидацией[20].
Остальные «семена смерти» комплектовались ударно-дистанционным взрывателем Zuender-41, второе обозначение – «A.Z.34–41». Изменение режима срабатывания взрывателя устанавливается поворотом шлица на верхней поверхности взрывателя в соответствующее положение («ZEIT» «время» или «AZ» – «удар») до укладки бомбы в кассету.
Взрыв в зависимости от установки происходит в воздухе через определенное время после отделения от кассеты – примерно через три секунды либо от удара в момент касания земли. Время приведения в боевое положение: три – три с половиной секунды с момента начала вращения ветрянки.
«Семена смерти» произвели свое страшное дело с немецкой точностью. Снопы осколков на высоте примерно в полсотни метров, направленные сверху вниз, выкашивали ряды польской пехоты и кавалерии. Первыми как раз и гибли уланы и драгуны, возвышавшиеся на своих скакунах. У Польши была самая лучшая кавалерия в Европе, а у немцев – самые лучшие танки и самолеты.
Вторая серия «Schmetterling» сработала при ударе о землю, подняв фонтаны грязи, огня и дыма. Смерть стальной косой осколков собирала обильную жатву.
Ударные волны расшвыривали посеченные в кровь тела, дико кричали раненые, ржали кони. Паника охватила польское войско. Каждым взмахом своих стальных крыльев «Бабочки» уносили десятки жизней. И спастись от них было невозможно.
В сутолоке и панике люди и лошади разбегались кто куда и снова попадали под смертельные взмахи «Бабочек», теперь уже установленных при ударе о землю на боевой взвод в виде мин.
Вот несется весь в крови конь, нелепо взмахивая задними копытами – волочатся по земле внутренности из распоротого взрывом мины брюха. Польский пехотинец нелепо взмахивает руками, роняя свою винтовку. Его тело снизу вверх посечено снопом осколков. Другой солдат опрокидывается наземь, орошая все вокруг ярко-алой кровью из разорванного осколком горла. Опрокидывается и падает обратно в башенный люк командир легкого польского танка. Его висок пробит шальным осколком.
Не пощадили противопехотные бомбы-мины и села, изрешетив осколками дома и сараи. Смерть не разбирала, гражданский перед ней или солдат. Мужчина или женщина, старик или ребенок.
Когда дым рассеялся, над селом и дорогой стоял сплошной стон. А грязь была обильно пропитана кровью. Масштабы потерь потрясали: всего за несколько минут от целого батальона пехоты при полевых орудиях и двух кавалерийских эскадронов не осталось ничего, кроме безжалостно изрубленных тел и покореженной техники.
Герман Вольф на своем «Мессершмитте-109» не мог видеть всех подробностей разрушения с высоты двух тысяч метров. Но сплошной ковер разрывов ясно указал масштабы свершившейся трагедии. А вслед за этим летчик-истребитель заметил, как снижаются сквозь облака дыма пикирующие бомбардировщики…