Мертвые кости, живая душа - стр. 53
“Все так”, – согласился Лиисо. – “Не тревожься, я знаю как изъян испрямить. За два дня управимся”.
– Хорошо, Святенький, – снова кивнула Мойра. – Я постараюсь помочь тебе, чем могу. Но только я вот тут недавно, и я даже и не знаю, в какой стороне этот самый Мертвый народ, да и Проклятый. И где там какой свет падает.
“Я покажу дорогу, все пути я тут знаю”.
В самом деле – он же был тут Герцогом. Кому, как не ему, все тут знать, до последнего камня? По крайней мере, такое, каким оно было лет двадцать назад – тогда, говорят, примерно помер старый Герцог, а новый взошел на свой мрачный и одинокий престол?
Интересно, внезапно подумалось Мойре, почему все они, Святые, в какие бы времена не упокоились и не восстали из Земли, говорят одинаково? Было бы понятно, если бы Святой Гаало, древний, почти как сама Святая Земля, говорил бы совсем иначе, чем Святой Томо, вставший из Земли не так уж и давно в сравнении с ним – но они говорили так похоже, словно у них был один учитель.
Это была настолько внезапная мысль, что девушка сама ее испугалась – раньше она совершенно не задумывалась о таких вещах, и сходная речь Святых из Пречистого ее ничуть не смущала – потому что вот, есть живые, они говорят, как живые, и есть Святые – у них своя речь.
Но живые тоже говорили по-разному: если бы она начала сравнивать, к примеру, своего любимого деда и Альдо, то различий между тем, как они сказали бы одну и ту же вещь, нашлось бы море.
А если бы она они стали Святыми?..
А Олух? Олух говорил совершенно не так, как говорят Святые.
А Святой Лиисо?… Мойра, хмурясь, вспомнила все, что он писал на земле – и получалось, что он был, скорее, как Олух или живой человек.
И понимать это было странно. То есть… дело не в святости, а, может быть … в табличках? Святые говорят так, как все привыкли, из-за своих табличек?
Наверное, она сможет это проверить, так ведь? Когда Лиисо устранит свой “изъян”, он сможет пользоваться табличкой, как все остальные, и тогда Мойра поймет, придумала она сейчас что-то на ровном месте, или это все в самом деле.
– Святенький Лиисочек? – после паузы обратилась девушка к Святому. – А почему ты не хочешь, чтобы Герцог помог тебе?
Святой некоторое время не двигался, словно собираясь с мыслями и пытаясь сформулировать их более четко и лаконично.
“Позор будет для Герцога и всего нашего рода, если станет ясно, что я встал с изъяном. Мой долг самому исправить все.”
– Но мы с Олухом можем помочь, и это можно сделать? Или мы будем только мешать?
Снова пауза.
“Я еще не привык к своей новой сути. Помощь будет благословлена”.
Это звучало разумно.
Вскоре явился Олух, погрохивая своими латами. Сначала Мойра его услышала – он так недовольно топотал, что металлические пластины на кольчуге так и клацали сами об себя, а потом и сам он явился – с холщовой сумкой через плечо и залихватским венком из бледных подземных цветов и блекло светящихся грибов на пустой голове. Такие грибы тут росли практически повсюду, и давали небольшой сумеречный свет, в которомМойра уже привыкла находиться всегда, когда была вне города.
– Олух, а на голове-то что? – подивилась Мойра.
“То, что не только с тобой я безупречен и мил”, – ответил сначала он, но потом смилостивился и продолжил.
“Диона дала. Я сказал ей, что мы идем к границе Мертвого народа, чтобы на него посмотреть издалека. И она сказала, что венок надо тебе надеть, чтобы Мертвый народ не осерчал.”