Мера удара. Заиндевелые лица в сумерках - стр. 25
«А мне до этого какое дело? Я здесь ни при чём», – чуть было не сказал Благо, но вовремя сдержался.
Джаниев поднялся так же резко, как и присел.
– Надеюсь, крыша больше ни у кого не поедет… дров пацаны больше не наломают… – сказал он, ни к кому не обращаясь, но, судя по его тяжёлому вздоху, был в этом совсем не уверен.
По квартире разнёсся звон колокольчика на входной двери. Джаниев подошёл к окну и, внезапно сбросив шлафрок, просипел:
– А теперь линяй отсюда… быстро.
Андрей воспринял приказ с облегчением и направился было к входной двери, но хозяин квартиры остановил его:
– Не туда, давай сюда! – и показал на другую дверь, задёрнутую шторой. – Сюда, говорю! И чтоб я больше тебя здесь не видел!
Андрей уже приготовился исчезнуть в узком тёмном коридорчике, ведущем к запасному выходу, но Джаниев бросил вслед:
– Как тебя найти, если понадобишься?
Благо медленно назвал несложный номер своего мобильного.
– Доброго дня тебе, Арслан. Ты, наверное, уже в курсе…
– В курсе чего, начальник?
Открыв дверь, он не стал приглашать двух полицейских в салон, откуда только что смылся Андрей Благо. Втроём, почти касаясь друг друга, они стояли в прихожей, не очень просторной по сравнению со всей квартирой. Если бы он мог, майор Мареев поправил бы положение огромного, почти настоящего шерстяного жирафа, расположившегося немым декором возле вешалки.
Полковник Никифоров проинформировал хозяина квартиры Арслана Джаниева о прискорбном происшествии с его братом Маратом. Его сладкий, почти заискивающий тон покоробил щепетильного Мареева. Когда они вернулись к служебной машине, под раскидистые липы за оградой виллы, не прошло и десяти минут. Им не было нужды обмениваться впечатлениями о разговоре с Джаниевым, чтобы ещё раз понять, что они совершенно не готовы и не способны понять друг друга.
Капельница прямо-таки завораживала Фефу. Все эти гибкие прозрачные трубочки и жидкость, струящаяся по ним. Хотя он не впервые видел этот прибор. Первый раз, когда он был ещё слишком молод, чтобы понять, как это устройство работает и зачем оно нужно. Это было в районной больнице. Человек, у которого из носа торчали такие же трубочки, был его отцом, и, поскольку через два дня он умер, Фефа сохранил печальные воспоминания о приборе. С тех пор это устройство навсегда связалось у него со смертью. Но потом его товарищи из спортивной команды, попавшие в аварию на мотоцикле, говорили, что обязаны капельнице жизнью. Тем не менее его мнение о приборе не изменилось, и он всё равно считал его про́клятым.
Казалось, что Вальтер спокойно спит и нормально дышит. В прихожей Адам помог доктору Зелину надеть пальто, и Фефа, переведя взгляд с постели раненого на двух мужчин, стоящих перед дверью, смущённо почувствовал, что здесь, как и повсюду, всё идет своим чередом. Все, кто мог, двигались у него на глазах, но он был исключён из этого движения. Он не мог это как-то грамотно сформулировать, просто чувствовал. Лошади, спокойно гулявшие во дворе, например, не знали, что могли бы быть ещё более свободными. Как только за Адамом и доктором закрылась дверь, кулаки у Фефы сжались сами собой.
– Позвоню тебе через пару-тройку часов, – сказал доктор Зелин, садясь за руль своей машины.
– А если он проснётся?
– Он не проснётся раньше времени. Могу я тебе задать один вопрос?