Меня зовут Ворн - стр. 99
– Карман, – обратился Калин к старику, заметив, что тот отложил книги в сторону и более не намерен продолжать их изучение, по крайней мере, пока, – я хотел спросить у тебя на счёт бункера. Ты мне тогда так и не ответил, почему не хочешь переселиться.
– Когда? А, ну, да. Ты уж не обижайся на старика, тогда ни времени, ни настроения для этого разговора не было, а после я просто позабыл о твоём вопросе.
– Да я и не думал обижаться, – пожал Калин плечами. – Просто понять не могу. Моя голова ищет простое объяснение твоему поступку и не находит его. Там ведь всё есть: и свет, и вода, и мебель. Безопасное жильё для твоих людей, прости, хуман, – поправился он. – И меченые фиг с два больше нападут на вас. Они и так до икоты перепугались, узрев ваше новое оружие, – расмеялся, вспомнив лица меченых, когда те увидели взрывчатку в действии. – Я в жизни эту перекошенную рожу Лексия не забуду! – ещё громче расхохотался мальчик. – Так что, думаю, они теперь к вам вообще никогда не сунутся, а если ещё и в бункере жить будете, так вовсе лафа.
Калин пытался объяснить Карману очевидные на его взгляд вещи, но тот лишь улыбался в ответ, взирая с иронией.
– Всё ты верно говоришь, мальчик мой. И вода, и свет и безопасность… Да только все эти блага не принесут моему народу ничего, кроме горя.
– Как это? – не понял Калин.
– Сейчас хуманы не самый сильный народ в этом мире. Это бесспорно. Но мы едины с тем, что нас окружает. Веками мы ложимся спать с одной мыслью – мы на своем месте. Мы знаем, как поступить в той или иной ситуации. Мы умеем противостоять любой опасности. Сражаемся, когда это необходимо, либо убегаем, если это самый безопасный выход. Каждый родитель хочет, чтобы его ребенок умел защитить себя вне дома, и мысли родителей заняты тем, чтобы обучить чадо свое этой защите. Что станет со всем этим, окажись мы в безопасности? Каждый хуман начнет думать о том, как бы обезопасить свое дитя от выхода под открытое небо, и воспитает слабое потомство. Ленивое и слабое. С каждым новым поколением охотников будет становиться все меньше, а зависимых от них хуман – все больше. И охотники станут править остальными, и остальные превратятся в рабов. Эта безопасность погубит все то, что мы успели накопить за века. Уважение ко всему живому – это основа нашего мира. Там, где пропадает уважение, начинается деление на «высоких» и «низких». Пусть хуманы воспитывают в детях своих отвагу, а не хитрость. Так было, и пусть так остается. А что до Лексия, – Карман тут усмехнулся, – то да, мне его, как ты сказал, рожа тоже пришлась по душе. Ты не слышал того разговора, когда он выспрашивал у меня о бабахах. Интересовался, много ли ещё их у нас, и у многих ли оно есть, и как давно, ну, и естественно, где мы его раздобыли.
– И что, рассказал?
– А то, – откинулся он назад, посмеиваясь. – Да так приукрасил, что аж самому страшновато сделалось.
Калин тоже захихикал.
– Да простит меня Всевышний за враньё, но если оно во благо, то не вред.
– Я запомню эти слова, – смеялся мальчик.
– Так что новых нападений с их стороны мы теперь долго не дождёмся. Впредь меченые будут очень осторожны и осмотрительны. Ну, и конечно же, тайну изготовления надо будет держать под семью замками, недоведи Всевышний, хакнут.
– Ты быстро учишься, Карман.