Меня любил Ромео - стр. 9

— Он ушел, — сообщаю я ей.

Джульетта выползает из-под виноградных лоз, которыми увита беседка. Ее лицо красное, глаза слезятся, а губы посинели — видимо, от ягод.

— Прониклась запретными плодами садов Монтекки? — поддразниваю ее я.

— О да, — Джульетта улыбается. — Но виноград не такой сладкий, как его слова. Во имя всех святых, теперь я понимаю, о чем ты говорила. Мальчик и правда жалкий.

Она облизывает большой палец, наслаждаясь остатками виноградного сока.

— Он правда думает, что хоть одна женщина в здравом уме на это поведется?

— Ну, — я пожимаю плечами, — может те, кто любят глазами, и поведутся. Он довольно хорош… Ты видела?

Надеюсь, что нет.

Джульетта мотает головой.

— Фонтан заблокировал мне обзор. Зато я подробно рассмотрела всё, что у нимфы пониже спины, — она кивает на статую и протягивает мне виноградинку. — Так странно. Отец велит мне ненавидеть человека, с которым я даже мельком не знакома. И который ни разу не видел меня.

Мои попытки привести себя в порядок не увенчались успехом. Поможет только смена платья.

Я беру виноградинку, и она лопается у меня во рту.

— Ладно, — говорю я, пережевывая ягоду, — нужно убираться отсюда.

— Без цветов? — расстраивается Джульетта.

Лилии, которые она сорвала, всё еще лежат у фонтана. Я ухмыляюсь.

— Хватай их и пойдем. Этот чертов Монтекки не заставит меня расстаться ни с одним моим цветком.

В своей невинности Джульетта не сразу поняла игру слов, но, когда до нее всё-таки дошел непристойный смысл сказанного, ее щеки налились краской.

Она звонко рассмеялась.

— И эти шутки принадлежат девице, которая дала обет целомудрия?

Мы берем лилии и спешим из сада.

3. Глава 3. Бенволио

Еще одно жаркое утро в тени сикоморов. В роще, к западу от города. Шелест листвы повторяет одинокую песнь моей души. Я часто прихожу сюда, снедаемый глупыми мыслями. Мыслями, которыми не смею поделиться ни с кем, даже с моими дорогими друзьями — неистовым Меркуцио, который точно поднял бы меня на смех, и с моим добрым кузеном Ромео.

Меркуцио вообще не знает никаких других эмоций, кроме похоти, в то время как Ромео думает лишь о возвышенной любви. И, по правде говоря, до недавнего времени я сам был больше Меркуцио, чем Ромео.

Мои встречи с синьоринами всегда были захватывающими и краткими. Великолепными яркими вспышками. Я никому ничего не обещаю, и ни у одной из женщин никогда не хватало смелости потребовать от меня большего.

Многим из них достаточно моих темных глаз, которые они (к моему величайшему недоумению) считают красивыми, и моей улыбки. Ее называют очаровательной. Что ж, не мне судить.

О, как только я понял силу этой улыбки, я быстро научился ее использовать в своих целях. Увы, теперь эта тактика приносит больше боли, чем радости. И только здесь, среди сикоморов, я могу себе признаться, что мое сердце в последнее время сжимается от необъяснимой тоски…

Небеса, помогите мне. Кажется, я просто хочу любви. Полюбить кого-то так же сильно, как это делает Ромео. Всё, что я испытывал до этого, было бесконечно далеко от той самой любви, и сколько бы раз дамы не хотели поймать меня в свои сети, я был непреклонен. Я умею спасаться от этих чар, не очарованный никем.

И все же эти дамы, даже те, кого я разочаровал, приветствуют меня на площади. Знаю, что многие готовы предоставить мне второй шанс. К сожалению, среди них нет ни одной, у которой я хотел бы молить этого шанса. Кто вдохновил бы меня на что-то постоянное.