Меня любил Ромео - стр. 11

Мою тихую беседу с целительницей прерывают грубые возгласы, доносящиеся с улицы. Я выхожу из домика и вижу… О, ну конечно. Кто еще способен так орать?

На площадь явился Тибальт.

***

Бенволио

Я оставил Ромео наедине с его печалью. В попытке развеять тоску я прихожу на площадь перед собором Святого Петра. И что я вижу? Двое слуг Капулетти сцепились с нашими слугами — моим верным Абрамом и пажом Ромео, Бальтазаром. Они стоят лицом к лицу с этими задиристыми псами и уподобляются им.

Клянусь, я так устал от подобных сцен. Но, может, я должен позволить им выпустить пар? Пусть дерутся, разрывая друг друга на части во имя вражды, которая, по справедливости, им даже не принадлежит.

Но нет, я не в силах просто стоять и смотреть.

Слуга Капулетти, жилистый парень с короткими волосами, который зовется Самсоном, первым ринулся в бой и… Боже правый, он укусил Бальтазара за палец! Еще пара мгновений, и воздух полнится не только отборной бранью, но и звоном мечей.

Я достаю собственный клинок и в три быстрых шага оказываюсь среди них.

— Стой, дурачье! — командую я. — Убрали оружие, быстро!

Абрам мне кланяется и вкладывает меч в ножны. Бальтазар меня знает, так что он тоже исполняет приказ. Сомневаюсь, что два болвана на службе у Капулетти признают меня — они выглядят так, будто им плевать на мои слова.

Но они определенно понимают, что перед ними не какой-то бродяга, а знатный синьор с некоторой степенью власти. Мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд, а потом они всё-таки опускают клинки.

Я подбираю слова поприличнее, чтобы напомнить им всем (и нашим слугам в том числе), что жители Вероны, не говоря уже о герцоге Эскале, устали от перепалок, порожденных враждой двух упрямых семейств.

— Разойдитесь… — начинаю я, но меня прерывает чья-то сильная рука, которая сжимается вокруг моего горла.

5. Глава 5

Тибальт убирает руку с шеи какого-то вооруженного юноши, которого я не знаю. Кузен кружит вокруг него, как лис вокруг добычи. Я подхожу ближе, хотя их гневные крики слышны даже на расстоянии. Вокруг них воцарилась жуткая и тревожная тишина.

— Я просто разнимал их! — гремит незнакомец.

Кузен называет его Бенволио. И хотя этот Бенволио выглядит равным Тибальту во всех отношениях, я облегченно выдыхаю, радуясь, что он, очевидно, не настолько вспыльчивый, как мой родственник.

Пока Тибальт угрожает его жизни, я невольно восхищаюсь этим юношей. Его широкими плечами. Густыми волосами насыщенного каштанового цвета с небольшой рыжиной.

В профиль он великолепен.

— За дурака меня держишь? — кричит Тибальт. — Говоришь о мире с мечом в руке? Сражайся, трус!

Увы, как это часто бывает с людьми, действия этого Бенволио противоречат его мудрым словам.

— Кого ты называл трусом, а? Защищайся!

Мой кузен только рад принять приглашение, и они скрещивают мечи. О, Тибальт… Я точно знаю, что он скорее согласится быть повешенным, чем пропустит драку.

— Отправляйся в ад, как и все Монтекки до тебя!

Я замираю. Что ж. Бенволио — Монтекки. И я не понимаю, почему меня расстраивает этот факт. В конце концов, это было очевидно, ведь с кем еще может средь бела дня сражаться Тибальт? Да и сходство Бенволио с Ромео теперь стало очевидным.

Бенволио быстр. Он уклоняется от лезвия меча с изяществом, заслуживающим восхищения.