Меня любил Ромео - стр. 7
Ромео молчит несколько секунд, а потом в его взгляде вспыхивает… азарт?
— Кажется, я понимаю, — сладко улыбается он. — Но позвольте предположить, что в вас говорит страх, присущий любой синьорине, особенно такой чистой и невинной, как вы.
Он прикладывает мою руку к своей груди. Мы стоим так близко, что я могу ощутить на своем лице его горячее дыхание. Что ж, у него хотя бы не воняет изо рта.
— Обещаю тебе, мой ангел, — шепчет Ромео, отбросив приличия, — как только ты испытаешь на себе мою страсть, само слово «целомудрие» покажется тебе глупостью.
Мне приходится постараться, чтобы не рассмеяться. Похоже, самооценка этого Монтекки цветет еще пышнее, чем сад его семьи.
Я пытаюсь отступить, но Ромео не дает мне этого сделать.
— Поверь, любимая, страсть гораздо… приятнее чистоты, — его глаза блестят. Он переводит взгляд на мои губы. — Люби меня однажды, и ты полюбишь меня навсегда.
Он тянется, чтобы поцеловать меня, но этого я вытерпеть не могу даже ради Джульетты.
— Увы, синьор, — я отворачиваю лицо, — мне не суждено познать страсть ни с вами, ни с кем-либо еще.
— Я дам тебе все слова любви, которые знаю…
— Слова. Так много слов, но так мало действий.
Ромео застыл. Пока до него доходит смысл сказанного, я кидаю взгляд через его плечо и вижу, как Джульетта выглядывает из-за фонтана. Она подносит палец к рту, делая вид, что ее сейчас стошнит.
Неплохо. Кажется, ей уже не нравится Ромео.
Мне снова приходится впиться в него взглядом, чтобы не разразиться смехом. А он, похоже, уже достиг некоторой степени понимания.
— Итак, Розалина, — печально вздыхает он. — Правильно ли я понял, что ты не находишь мою близость неприятной? Но ты отказываешь от любой близости, будь то моя или нет?
Я молча киваю
— Значит, моя красавица хочет присоединиться к сестринству? — он тянет руку, чтобы коснуться моих волос. — Такая красота не должна умереть в стенах аббатства.
Я бы не вынесла в аббатстве и пяти минут, но Ромео, кажется, убедил себя, что я собираюсь стать монашкой. Не хватало еще, чтобы он разнес этот слух по всей Вероне. Нет уж, спасибо.
— Я не хочу уходить в монастырь, — терпеливо объясняю я. — Ты помнишь вечер, когда мы впервые встретились?
— О, конечно, моя…
— Так вот, — я прерываю новый поток глупостей. — Тебе не кажется, что в этом моё призвание?
Ромео непонимающе хмурится.
— Целительство, — улыбаюсь я. — Я собираюсь посвятить себя медицине.
Тем более, что другие профессии тут женщинам почти недоступны.
В его глазах вспыхивает надежда.
— Вот как? Но разве нет недуга злей любви? Помоги же мне излечиться…
Я закатываю глаза. Надо было остановиться на аббатстве. Проще разбираться со слухами, чем с фантазиями Ромео.
Мы молчим примерно полминуты, пока с Ромео не начинает сползать улыбка. Неужто он понял, что я говорю серьезно? Он отступил на два шага и театрально возвел руки к небу.
— Она бросает меня из-за любви к медицине! О, зловещая звезда на огненном небосводе, прошу, сожги меня, ибо эта боль невыносима!
Он закрыл глаза, подставляя лицо утренним лучам, которые не способны сжечь и лист бумаги. А я начала опасаться, что еще пару минут рядом с ним, и нас с Джульеттой и правда стошнит.
Кузина, похоже, подумала так же. Сдавленный смех из-за фонтана звучит настолько отчетливо, что Ромео вздрагивает.