Маврушины сказки: истории, вдохновленные жизнью - стр. 26
Что будет дальше, Николай не знал, не хотел думать, он наслаждался пока этим моментом, между ними не было физической связи, но была связь духовная.
Николай летал и, пребывая в этом состоянии, он и не заметил, как Зина все чаще стала появляться на собраниях, начала участвовать в жизни комсомольской ячейки.
Умная, спокойная, рассудительная, смешливая, она буквально перетягивала на себя все внимание, как только появлялась. Николай первое время радовался, что жена занята делом и не вставляет ему палки в колеса.
Например, нужно готовиться к седьмому ноября, решили сделать концерт, поставить пьесу и выпустить стенгазету.
Николай с Наденькой, конечно, будут делать стенгазету.
За стенкой проходит репетиция спектакля, хохот, шутки, а Николай сидит и вздыхает, понимает, что скучно ему с Наденькой.
Девушка же, решив, что она роковая соблазнительница и властительница души Николая, начинает дуть губки, в открытую ревновать его к жене, плакать и убегать.
Зина все это видела, вида не подавала, продолжая дальше, скрепя сердце, веселиться, делать вид что ничего не замечает.
Тут Николай нервничать начал, высказывать, что с дитем мало занимается, то да се.
Зина его быстро на место ставит, язык-то у нее подвешен.
– Перед кем прихорашиваешься?
– Ни перед кем, репетиция же, Коль.
– И что же, обязательно чупуриться?
– Та я не чупурюсь совсем, ты что, ревнуешь что ли? Брось, это же такое мещанство.
– Что это мещанство?
– А то, если следовать твоей логике, милый муж, я тебя должна к библиотекарше этой новенькой ревновать.
– С чего бы это? – вспыхнул весь.
– Да с того, все знают, что влюблена в тебя девушка, – делая вид, что не замечает стеснения мужа, говорит Зина, – а на днях вообще отчебучила, подошла ко мне и давай мне выговаривать, что я-де некрасивая, что ты со мной из жалости, что другая тебе нужна, молодая да красивая. Что детей я некрасивых рожу, а вот другая…
– Чего? – побледнел Николай. – Ты что такое…
– Вру, думаешь? Придумала? А ты спроси у Пети Гончарова, она его не видела, он полез окно открыть, чтобы проветрить немного, он и слышал все высказывания.
– Что за… что за ерунда? Зина, это же слухи пойдут, что за…
– Вот и я про тоже. Я ей так и сказала, что ты человек серьезный, женатый, а Петя подтвердил, что никогда ни в чем замечен не был.
Николай понял, что слишком далеко все зашло, понял, что не хочет расставаться со своей Зиной, ему было невозможно стыдно перед ней, он в очередной раз убедился, как умна жена.
Наденька перевстретила его вечером.
– Что это вы, Николай Сергеевич, даже не приходите стенгазету писать?
– Вы с Геной Ивановым допишите, пожалуйста, а у меня дел много.
– Вот как?
– Да, и это… знаете, зря вы моей жене наговорили всякого, извинитесь перед ней.
– А если не извинюсь? – выкрикнула со слезами.
Пожал плечами.
– Ваше дело, я вам ничего не обещал, у нас с вами ничего не было и быть не могло. Я жену люблю и… дочь, она для меня самая красивая.
– Кто? Кто самая красивая? Ваша жена?
– Да, и жена тоже. Извините, мне нужно идти.
Как рукой сняло дурман тот любовный.
А с Зинаидой своей всю жизнь Николай прожил, все удивлялся уму ее и легкости, все благодарил бабушку свою, Полину Поликарповну, что посоветовала к Гузеевской девке присмотреться, что, мол, умом в папашу своего и деда покойного.