Маруся и близнецы - стр. 35
Спохватились — и поставили перед Марусей целую миску желтой клубники.
Самой редкой и самой вкусной, ее любимой. У нее загорелись глаза, и она даже съела почти половину, прежде чем очнулась:
— А вам?
Макар с Никитой переглянулись и в два голоса заверили, что совсем-совсем не любят желтую клубнику.
Вот только Маруся помнила, что в детстве они ее обожали и всерьез обиделись в тот раз, когда она объела грядки в одиночку и потом еще свалила на них.
— Мы посмотрели твою машину, — небрежно бросил Никита, выливая на сковородку остатки теста. — Там ерунда была полная, она уже на ходу.
— Может, и телефон восстановите? — не выдержала Маруся.
— Я могу подключить к своему ноуту, — тут же отозвался Макар. — Но они синхронизируются. Ты уверена, что хочешь оставить весь свой архив у меня?
Маруся только фыркнула, доедая невероятно сладкую и пахнущую летним полднем клубнику.
— Тогда поеду после обеда, — сказала она, снова опуская глаза.
Смотреть на них, загорелых, полуобнаженных, таких же наглых, что и вчера — и помнить, как их руки касались ее так настойчиво, так нежно, так сладко — было невыносимо стыдно.
Даже когда Макар просто передвигал сахарницу поближе к себе, она вздрагивала от того, как его пальцы обнимали ее фарфоровый бок и слегка поглаживали выпуклые цветы.
А когда Никита, закончив с блинами, прошел за ее спиной, на мгновение окунув в свой горячий мужской запах, она до побелевших костяшек стиснула свою чашку, чтобы удержаться от порыва вдохнуть этот запах глубже.
Но все, что было между ними — осталось в пахнущей хвойным маслом полутьме бани. Сейчас были блинчики, кофе, болтовня о погоде и — букет ромашек на коленях.
— Мы сегодня хотели на лодке прокатиться к дальнему острову за излучиной. Грибы там пособирать, позагорать. Хочешь с нами? — предложил Никита.
— Нет! — почти истерически выкрикнула Маруся, мгновенно нагородив в своей голове фантазий о том, что они втроем будут делать на пустынном острове. — Я хочу домой!
— Зачем? Нас до поздней ночи не будет, отдыхай, купайся, завтра поедешь, — как будто не заметив ее реакции, сказал Макар.
Она заколебалась. Она уже заметила, краем глаза косясь в окно, что близнецы повесили у пруда под сосной новенький гамак и успела пожалеть, что не придется поваляться в нем с книжкой и бутылкой холодного лимонада.
— Серьезно, Марусь, — Никита вновь прошел мимо, и тепло его тела окутало ее, вызвав нервную дрожь. — Мы через десять минут сваливаем, дом в твоем распоряжении.
— Сначала посуду помой, — заметил Макар.
— Да помою, помою…
— Марусь, а как царапины? — обратился Макар на этот раз к ней. — Смазать заново?
— Сама справлюсь!
Он кивнул и больше ничего не сказал. Хотя если бы она умудрилась заглянуть под его опущенные ресницы, то увидела бы много интересных вариантов продолжения вчерашнего массажа, от которых близнецам было очень сложно избавиться всю ночь и все утро.
По правде говоря, этот завтрак для них был буквально подвигом воли.
Не спасала ни закрытая рубашка — в распахнутом вороте было видно тонкие ключицы, а пухлые искусанные губы прикрыла бы разве что паранджа.
Ни мешковатые брюки — наоборот, воображение отчетливо рисовало под ними упругую задницу, стройные бедра и то, что между ними…
Они и поездку эту придумали исключительно для того, чтобы выдохнуть, охладиться и хотя бы один день не думать о сводной сестре так, как не положено думать о сестрах.